***
– Вера Николаевна, никого не отпускайте. К нам из районо едут с милицией районной. Беседовать будут с классом. Сами знаете по какому поводу.
Потом они к Сазоновым пойдут.
– Хорошо, задержу всех. А домой-то зачем? Я уж была…
– Ну, а что Вы хотите. Это же чп. Уже и дело завели.
Вера понимала– приход чужих людей в дом ничего не даст.
– Не нужно лишний раз лезть к ним. Зачем? Нина же уйдет из школы.
– А это уж не нам с тобой решать. Из больницы сообщили куда следует.
После второго урока у Веры было окно. Побежала домой – сегодня она тут в школе надолго, решила перекусить, да и немного успокоиться.
Снег хрустел под ногами, из тайги слышался гул бензопил. Зимой тоже пилили лес, складывали брёвна по руслу реки, а весной по большой воде сплавляли.
– Чего-й-то ты больно нервная, погляжу… – баба Нюра доставала чугунок, заставляла ее поесть как следует.
– Ой, баб Нюр. Есть проблемы. Но не могу пока говорить…
– Это дочка что ль Сазоновых беременная? Эти проблемы?
– Вот ведь, – Вера всплеснула руками, – Вы-то откуда знаете?
– Так ведь, чай не мухи переносят слухи. Это просто называется – поселок леспромхоза, а как была деревня, так ею и осталася.
– Баб Нюр, ну, хоть Вы пока не болтайте. Ладно? Нине и так тяжко…
– Это поня-атно! Не изнасильничали?
– Не-ет. Слава Богу, нет. Влюбилась просто. Правда, в кого – не говорит.
– Молодец девка!
– Чего ж молодец-то? Вон уж из района с милицией едут, выяснять будут.
Баба Нюра бухнулась на табурет.
– Этих зачем леший несёт?
– Вот и я не знаю. Мне кажется, нормальный у нее отец, и мать. Вчера у них была. В общем, хорошая семья. Сами разберутся.
– Да-а. Хорошая семья. Дед у них председателем колхоза когда-то был. Правда, недолго. Сняли за растрату социалистического имущества и отправили куда-то. Куда у нас отправлять-то? Ведь сюда, к нам всех отправляли тогда. А вот нашли… там и сгинул. А Катерина, жена его, сама детей подымала. И Нинкиного не бросят, вырастят. И школьницы ведь рожают. Счастье ведь это – ребятенок рОдится.
– Ох, баб Нюр, Вашими б устами…
Районную комиссию пришлось ждать. Класс не особо шумел, девчонки шептались, пацаны играли в карты. В класс вошла Светлана Сергеевна, завуч.
– Так, послушали меня. Вспоминаем все! С кем она ходила, дружила, встречалась! Убрали карты, собрались. Всё-таки одноклассница ваша такого натворила! А теперь всем достанется! Понимаете ли вы это?
– А мы-то тут при чем? – бурчала ребятня.
– А может ты папашка, Матвеев? А?
– Сам ты… папашка!
– Мы уже есть хотим, может хоть девочек отпустите? Мы же…, – пищала Ольга.
– Это уж как районные решат! Замолчите и слушайте! Это же на всю область – позор. А может и на всю страну. Соберитесь, ведите себя прилично, и уберите это … карты, конфеты!
Вскоре в класс заглянул второклассник Витя.
– Вера Николаевна, Вас зовут.
Вера вышла из класса, Витя сказал, что возле школы ждёт ее отец. Вера вышла.
Андрей стоял за углом, нервно курил, увидев ее бросил сигарету в сугроб, шагнул навстречу.
– Вера Николаевна, я вот че… Я поблагодарить Вас пришел. У нас ночью такое было … Вчера так и не поговорили мы, спала уж она. А ночью… В общем, не спал, слышу – скрип. Пока встал, пока вышел. Она уж к реке идет, на мостки. Фуфайку надела прямо на рубашку ночную и идёт. Догнал, а она… до того, видно… В общем, упала прямо в снег, я ее на руках домой принес. Топиться шла к мосткам. Поговорили потом, плакала … Так вместе и спали.
Он опять полез за папиросами.
– В общем, не пошел я сегодня на лесопилку, дома останусь пока. Дочка она мне, жалко…Хотел документы ее забрать, не отдали. Вырастим мы ее дитя, пускай рожает. Я чего сказать-то пришел – передайте там: не нужно искать никакого папашку. Не хочет она, и не надо.
– Да уж комиссия едет.
– Какая комиссия?
– Районная, разбираться… Вот, кстати. Ни к чему это Нине. Они к вам собираются с визитом. Может… Может уведете ее куда?
– Зачем к нам? Ещё не хватало…
– Вот и я о том. Есть куда?
– Найдем… Ну, или.
– А то можете к бабе Нюре моей. Она – кремень, не выдаст.
– Да. Не нужны нам их разговоры. Надо увести. Спасибо Вам ещё раз. Ведь, если б Вы не сказали, если б проспал… страшно подумать.
Лишь к четырем часам к школьному крыльцу подъехал бежевый исполкомовский газик, из которого вышли три солидные тетеньки и милиционер.
– Что у вас тут творится! – вместо «здравствуйте» просипела заведующая районо.
И Вера заволновалась. Забытая уже тревога опять охватила ее. Сразу Веру в кабинет директора не позвали, она ходила по коридору.
– Ну, чего там, Вера Николаевна, – к ней подбежали Оля и Люда, класс тоже волновался, дети устали ждать.
– Ждём, ребята. И не бродите, соберитесь там.
– Там парни… В общем, чуть не подрались…
– Что? Этого ещё не хватало! Вы с ума сошли! Сейчас к нам в класс придут, а вы…
Светлана окликнула Веру, звала.
– Это как это Вы, голубушка, допустили такое! Молодая, без опыта, понимаем… Но просмотреть такое! Ведь она с лета беременная! Беременная школьница полгода ходит в школу!
– Я не заметила. Нина скромная, хорошая девочка. Никогда…
– Скромные и хорошие не занимаются подобным! Как Вы можете говорить, что она скромная, если она уже… Какая тут скромность?
Вера не знала, что ответить. Молчала.
– Ладно, – продолжила дама, – Что говорят родители?
– Родители согласны забрать Нину из школы, согласны помочь ей вырастить ребенка.
– Семья неблагополучная?
– Нет, вполне благополучная. Они из местных. Дед был председателем колхоза, – зачем-то вставила Вера.
– Ну, а от кого? Сказала?
– Нет. Она не хочет об этом говорить. И родители тоже не хотят, понимаете….
– Ну, это уж не им решать: хотят не хотят… Они тоже … распустили дочь. Ей же пятнадцать. Где были родители!
В класс зашли семеро. Вера нервничала, встала у двери кабинета, прислушалась – тишина. Видимо, выставляли «шухер». Дети встретили гостей чинно – встали, поздоровались. Все были напряжены.
Комиссию усадили. Завуч начала было лекцию о комсомольской чести, нравственности, о достоинстве, о семейных ценностях, но ее быстро остановили.
– Мы спешим, давайте я, – встала заведующая районо, – Прошу всех мальчиков выйти в коридор, сначала с девочками поговорим.
Главный вопрос, который интересовал приехавших – кто?
– Да ни с кем она не дружила.
– Она и на танцах ни разу не была. Я никогда ее там не видела.
– Она скрытная, мы ничего не знаем…
В общем, девочки ничего пояснить не могли, а подружка Нины Иришка Найденова вообще расплакалась. Девочкам напомнили о «блюдении себя» и отправили в коридор.
В класс зашли мальчишки.
– Так откуда мы знаем! Свечку не держали…
– Иванов! Как ты разговариваешь! – завуч возмущалась.
– А зачем нужен этот…? Его посадят, да?
– Ну, почему посадят? Может из школы исключат, конечно. Но вы поймите, если бы Сазонова вступила в брак, если б кто-то признал ребенка, можно избежать позора. Молодая семья…., ну, поспешили… А так…
– А что так?
– А так получается, что она одна несёт этот позор, а кто-то прикрылся ширмой безвинновности. Поэтому и обращаемся к вам – если знаете, расскажите.
Мальчишки притихли. И тут вдруг поднялся Гавриков Саша.
– Это я, – спокойно сказал.
Все обернулись, кто-то присвистнул, завуч попросила «прекратить свист», повисла тишина.
– Что я? – спросила заведующая районо.
– Ну, я – отец ребенка Нины Сазоновой.
Говорил он это так просто и обыденно, что даже члены комиссии растерялись.
– Хорошо. Вот и хорошо, – только и сказала начальница районо.
– Гавриков! Как ты мог!– пропела завуч.
– Покажи как…, – прошипели в классе, раздались смешки.
– Тише, ребята, – попросила Вера.
– Ну, что ж, – милиционер был доволен, – Фамилия как?
– Гавриков Александр.
– Восемнадцать есть? – спросил милиционер.
– Скоро будет…
– Все свободны. Гавриков – остаться.
Педагоги перешли в учительскую, Гавриков остался наедине с милиционером. Вера не отходила от кабинета, тем более, что возле класса толклись еще девчонки.
На подоконнике, болтая ногами, сидела Аносова Люда.
– Вера Николаевна, не волнуйтесь Вы так, неправда это.
Девчонки притихли.
– Что? Ты о чем, Люда?
Но та отвернулась, молчала, смотрела в сторону.
– Людка права, не он это, – вставила Ольга …
– Девочки, вы о чем?
– Гавриков Нинку выгораживает, да и все. Спасает от позора. Чего тут непонятного -то?
– Как это спасает… А кто ж тогда?
Девчонки прятали глаза, старательно отворачивались, никто не хотел быть стукачом.
– Девочки! Девочки! Что ж вы творите… Скажите, кто? Я честно не побегу докладывать. Клянусь…
– Это Валька Никитин, – тихо сказала Иришка Найденова, – Они летом ходили. Она влюбилась, а он … В общем, на речке однажды повел ее в лес. Гуляли там… Он обманул ее, заманил, а сам… Понимаете? А она очень его любила.
– А Саша… Гавриков знает, что это Никитин? – Вера озадаченная стояла посреди коридора.
– Знает. Никитин сам хвастался. В красках…
– Ой, Вера Николаевна, он такие гадости порой рассказывает. И не только про Нину. Он… Козел он.
– О, Господи, девочки! Чего ж вы…чего ж мы натворили…
Стены больше не было, класс ей доверял.
Вера молчала. Ничего не сказала ни районным, ни своим. С Гавриковым тоже поговорить не было возможности. Вера по дороге в дом Сазоновых спросила у милиционера – что теперь будет?
– Да ничего. Жениться не отказывается. Все по обоюдному согласию. Из школы исключат, конечно, но… Пожурим, да и все…
По прочищенной снежной тропинке к дому Сазоновых шли гуськом. Аж восемь человек.
– Кто-о? – грубый оклик из-за двери, а потом звук бензопилы.
– Районная комиссия, – громко ответила завуч
– Мы не вызывали, – и опять бензопила.
– Сазонов! Сазонов, откройте! – стучал милиционер.
Андрей открыл с бензопилой в руках. В дом не звал.
– Здравствуйте, чего надо?
– Здравствуйте, мы по поводу вашей Нины. Поговорить…, –начала заврайоно.
– Нины нет. В гости уехала. И говорить не о чем. Беременная – да. Пусть родит, в обиду дочь не дадим. А вы вообще зря приехали.
Он вдруг посмотрел на бревно рядом с калиткой, направился к нему, включил бензопилу и начал пилить. Хотелось заткнуть уши.
– Сазонов, прекратите! Выслушайте, – милиционер пытался навести порядок, но делал это как-то неохотно.
– Нашелся отец ребенка. Сознался, поганец, – вставила меж пилкой завуч.
Андрей посмотрел на стоящую позади всех Веру. Та отрицательно покачала головой.
– Ну, нашли и нашли. Нам никто не нужен. Извините, мне работать надо.
– Ваша дочь, где она? Нам надо поговорить…
– Дочь? – Андрей как-то слишком близко к гостям махнул включенной бензопилой, все отшатнулись, – А дочь с матерью и братом в гостях. И беседовать с ней можно только с моего позволения. Ну, или как суд решит… У вас бумага какая-нибудь есть?
– У нас есть справка о беременности несовершеннолетней! Мы должны принять меры!
– Принимайте, мы разе против? Только Нину не трожьте.
Дамы комиссии постояли, переговорили и направились со двора.
– Это дело мы так не оставим. Ваша семья теперь будет на особом учете.
– Благодарствую, – поклонился Андрей Гаврилыч и опять включил бензопилу.
Он глянул на Веру, она промолчала, прошла мимо, но по ее взгляду он понял, что делает все правильно.
Нина с матерью оказалась в доме бабы Нюры. Они пили чай, улыбались. Баба Нюра была знатной рассказчицей. А Вера была так рада увидеть улыбающуюся ученицу.
– Ох, как хорошо, что вы тут. Уехали районные. Андрей Гаврилыч их даже в дом не пустил. Смех, да и только. Даже милиционер растерялся. Нина, нам бы поговорить.
Они прошли в половину Веры. Сели за стол, покрытый старенькой клеенкой, местами вытертой добела. На столе лежали тетрадки, книжки.
– Нин, Гавриков сознался, что он – отец будущего ребенка.
– Что? – Нина вытащила глаза, потом поникла, – Это не он…
– Я знаю. Это Никитин.
Нина встрепенулась, посмотрела на учителя, и опять потупилась.
– Саша сказал, что и жениться готов. Может ты ему нравишься?
Нина подумала чуток.
– Нет. Думаю, не в этом дело. Просто… Просто он хороший, Саша. Да и с Валентином у них давняя вражда.
– Я хочу поговорить с Никитиным. Как ты думаешь?
– Нет, – в глазах Нины испуг, – Нет, я прошу вас, не надо. Он же не признался, так зачем…
– А ты ждала? Ждала, что признается?
– Нет, скорее, я же ему сказала и все поняла. Он не признается. Он боится очень.
– Нина. Получается, он …он подонок, Нина.
И Нина заплакала. Вера не стала ее успокаивать.
– Это даже хорошо, что ты узнала об этом сейчас. Порядочность и честность – не его принципы. Поплачь. Тебе сейчас важно это понять. А родители у тебя очень хорошие.
***
Вера больше не видела Сашу, он не появлялся в школе. Уже собралась ехать к нему, и вдруг встретила его в школьном коридоре.
– Саша. Ты чего тут? А я к тебе собиралась.
– Помогите, Вера Николаевна. Мне документы не отдают, а бабуля не доедет сюда. Ей даже из дома выходить уже трудно.
– Ох, Сашенька. Решим. Пойдем в класс, поговорим.
Они беседовали уже не как ученик и учитель, а как хорошие друзья. И Саша рассказал, что к Сазоновым пришел, предложил Нине замужество. Встретили его очень хорошо, но замуж Нина идти за него отказалась.
Зато ее отец договорился с начальством и взял его к себе в бригаду, и теперь он там начнет работать.
– А учеба, Саш? Учеба как же?
– Я до армии поработаю, а там видно будет, Вера Николаевна. Меня же весной, наверное, уж в армию заберут. И Нина мне писать обещала.
– Так ведь не забрали ещё, – улыбалась Вера.
– Ну, и что. Обещала ведь…
Слух о том, что отец ребенка совсем не Сашка, а Валентин, конечно, разнёсся. Никитин стал хмурым, неразговорчивым. Мальчишки отвернулись от него. И драки прекратились. Не было больше у него команды.
Вера не говорила с ним, но когда разговор на уроках шел о порядочности, смотрела в его сторону. Он втягивал голову, делал вид, что занят чем-то посторонним, но Вера видела – ему стыдно. Жаль его было очень. Эту историю он не забудет.
Весной его семья уехала из леспромхозовского поселка.
Через три года уехала отсюда и Вера. Уезжая, грустила. Она ещё долго потом вспоминала эти таёжные края, свою дружбу с ребятами. Как ходили в походы, подолгу сидели у реки, берега которой заросли черемшой, ели сало с таёжным луком, не торопясь пили чай, обсуждали будущее. Как работали в леспромхозе, как читали хорошие книги.
У Нины родился мальчик. Сашка Гавриков вернулся из армии, и от идеи своей – жениться на Нине не отступился. И Вера уже ничему не удивлялась.
Она стала взрослее, опытнее, а ещё поняла, что не только учитель учит. Иногда и у учеников есть чему поучиться.
Автор: Наталья Павлинова
