Мама спятила. Она начала тащить в дом с помойки всякий хлам. Сначала безобидный и, вроде как, полезный в хозяйстве. А после уже и всё подряд. На нас ей стало абсолютно наплевать. Мать сидела над своими помоечными богатствами. Что-то шептала, перебирала. Как молодая и красивая женщина могла за полтора года превратиться в это – я не понимал. Но отцу ничего не говорил. Обо мне, иногда и о Люське, заботилась соседка. С едой я худо-бедно разбирался на алименты от отца. А вот с запахом, который пропитал всю нашу квартиру… в школе надо мной все ржали, но я старался не вступать в открытые конфликты.
-Тётя Маша, научите меня гладить? – постучался я к соседке.
— Глебушка, да тебе бы постирать бы для начала… — морщила нос Мария.
— Бесполезно. Я стирал. Но мне завтра к отцу, и надо как-то выглядеть…
— Так он что… — ахнула соседка. – Ничего про Зину не знает?
— Я не буду ему ничего говорить. Он ушёл, а значит это не его дело!
Она пропустила меня в свою квартиру, потом подумала и велела:
— Люську тоже веди. Я вас приведу в порядок. И вообще, принесите ко мне вещи. Будете переодеваться у меня. Чем могу…
Так и поступили. Теперь я хоть не вонял на всю школу, как бомж. Но заботливая тётя Маша решила этим не ограничиться. Она пошла к отцу и пристыдила его. Папа встретил меня после школы.
— Ты почему молчал?
— А что? Ты бы вернулся?
— Нет. Но ты можешь жить со мной.
— А Люська.
Отец молчал. Я отрицательно помотал головой и пошёл в сторону дома.
— Погоди ты! Люська может жить у бабушки.
— У бабушки новый муж. Ей не до нас.
— Понятно, в кого… — начал отец и осекся.
Папа всё же сделал попытку поговорить с бывшей тёщей.
— Коля, да ты спятил? Зачем мне маленькие дети, у меня, можно сказать, вторая молодость.
— Но Люся ваша внучка!
— Жаль.
— Что?! – опешил отец.
— Жаль, что материнство очевидно, а отцовство – нет. Вот был бы у меня сын, а у него дети – так поди знай, мои внуки, или нет. Взятки гладки. – откровенно насмехалась бабушка. – А тут и впрямь моя. Да только у меня своя жизнь.
— Да. Как я мог жениться на Зинке? Нужно же было просто повнимательнее посмотреть на вас.
Однажды утром я проснулся и не обнаружил матери дома. Вся её помойка была на месте – не захламила Зина только нашу с Люськой комнату – а её самой не было. Я открыл форточку, морозный воздух немного разбавил смрад. Накормил Люську, что-то поклевал сам. Отвёл сестру к соседке:
— Матери нет, а мне бы в школу.
— Как нет? – опешила Маша. – Мороз-то какой. Где же она?
Моя беспутная спятившая мать закончила свои дни на дальней свалке. Как и почему она замерзла вместо того, чтобы идти домой – никто не знал. Маша сказала, что теперь за нами придёт специальная служба и там уже будут решать. И служба пришла. Женщина посмотрела на нашу квартиру и повернулась к Маше:
— А… мы не могли бы у вас всё оформить?
— Пожалуйста, проходите. – пожала плечами соседка.
— Так, стоп! Никто никуда не проходит. – услышал я голос отца, который поднимался по лестнице. – Прошу прощения. Только с рейса. Это мои дети.
— И квартира ваша? – хмыкнула женщина из опеки.
Папа не стал даже заглядывать внутрь. Просто сказал мне:
— Собирайся давай. Поедем домой. Тут после разберемся.
— А Люська? – замирая от ужаса, спросил я.
— Само собой. Люся, ты тоже собирайся.
Сестра отлепилась от стены, которую подпирала, и неуверенными шагами подошла к отцу.
— Папочка?
— Что, милая?
— Это правда ты?
Отец подхватил сестру на руки и прижал к себе, тяжко вздохнув.
— Это я. И я тут. Всё хорошо.
— Не уходи больше, папочка! – завыла Люся.
Я обмер. Сейчас сдаст всех с потрохами, и строгая женщина нас заберет, несмотря на наличие живого официального отца. Но тётка потеряла к нам интерес и о чём-то сплетничала с Машей. А батя держал Люську на руках и по лицу его текли слёзы. Он так старался обидеться в том числе на сестру, так долго пытался держаться подальше, но любовь к ней победила всё остальное. Любовь к нам, к его детям.
— Не уйду. Я никуда больше от вас не уйду. – плача, выговорил он.
