Зинаида Васильевна вскрикнула. Проснулась. Встала, перекрестилась, да так больше и не уснула, до утра думая о том, что век ее к концу подходит, а хорошего-то что сделано? Назавтра собралась и поехала в деревню, решила – пора сходить на кладбище и лампадки на могилках родителей зажечь.
… Старенький дом встретил нежилым холодом. Она села за устланный клеенчатой скатертью стол, смахнула с него прошлогодних мух, и, обращаясь к родителям, которые, красивые и молодые, смотрели из рамки на стене, вслух погрузилась в раздумья:
– Вот уже и мне восьмой десяток. Жить-то осталось всего ничего, к земле уже клонит! Простите меня, если обидела чем! Старалась жить как вы учили: рассчитывать на себя и Бога, трудиться честно. Не воровать. На дочерей обиды не держу, хоть и чаще могли бы звонить, приезжать. Люди уважают, врагов не нажила… а на сердце все равно тяжесть! Неужто сон был в руку – скоро и за мной придут?
На последних словах у Зинаиды покатились слезы – так стало себя жалко! За родительским столом она вспомнила все. Как «горбатилась», чтобы у дочек все было как у людей. Как вечно домой работу брала. Как пошла на поводу у директора и приписывала его жене чужую зарплату, и как тряслась перед каждой финансовой проверкой. А еще как однажды поддалась напору бабника-начальника. Один раз, а грех на всю жизнь!
Словом, исповедалась тогда Зинаида родителям, прибрала их могилки, зажгла лампадки, да и Пелагею вниманием не обошла. Стоя у ее могилы, подумала, что нашелся ведь человек, который поставил ей крепкий крест, каменный – на века! Расчувствовавшись, и за грешную свою прабабушку у Всевышнего прощения попросила!
Пожилая женщина и не заметила, как пробежал этот необычный день. Она шла к автобусу через луг, где паслись две чудом уцелевшие коровы. «Как в детстве!» – начала Зинаида душевный разговор с самой собой. Наверное, он был бы долгим. Но вдруг ее практичный взор остановился на… высохшей коровьей лепешке. В голове тут же выросли силуэты хилой рассады помидоров.
Оглянувшись вокруг и убедившись, что никто ее не видит, потомственная крестьянка, а ныне городская дачница, достала из дамской сумочки клетчатую полиэтиленовую торбу, обмотала руку целлофановым пакетиком и со знанием дела принялась отдирать от травы ценное натуральное удобрение. Когда торбочка наполнилась, Зинаида Васильевна затянула сверху замочек, одобрительно посмотрела на пузатенькую ношу и с интеллигентным видом засеменила к автобусной остановке.
В городе она вспомнила, что дома закончилось молоко и зашла в универсам. Клетчатая сумка с «ценным продуктом» в ячейку не влезала, и она поставила ее под упаковочный столик. Отстояв в кассу, пенсионерка отправилась за своей торбочкой. Подошла к столику и оторопела. Сумки не было!
«Сперли! Звать охрану!» – молнией пронеслось в мозгу. «А что сперли-то?!!!»
Несколько минут Зинаида Васильевна растерянно молчала, пытаясь сообразить, как ей поступить в столь пикантной ситуации. Как вдруг в памяти всплыла черная старуха из ее вещего сна. «Может, Пелагея за своим приходила?» – подумала женщина, затем истерично хохотнула и поспешила к выходу. На какое-то мгновенье ей даже показалось, будто она расправила свою горбатую спину.
… Тем временем от магазина уносил ноги молодой мужчина с горящими глазами и клетчатой торбой в руках.
