Колька не присутствовал на похоронах матери. Его сразу же забрали к себе дальние родственники. Морозовы никогда не ладили с ними, но, когда в семью пришло горе, мальчонка нашел приют именно у них.
У Иваницких в доме было десять детей разных возрастов. На Кольку никто не обращал внимания, слезы ребенка, потерявшего мать, никого не трогали. Пока фрицы были в селе, никто нежности не проявлял. Самое главное было — это выжить…
Родные дети были пошустрее, потому еду разбирали первыми. Порой Кольке не хватало даже похлебки. А вот зуботычин, подзатыльников и оплеух хватало вполне. Глаша Иваницкая не была ласковой матерью – она и своим-то детям щедрее раздавала шлепки, нежели поцелуи. И все-таки Кольке хотелось быть частью этого многолюдного шебутного семейства.
****
Сколько помнил себя мальчик, они всегда жили с матерью вдвоем. Отец военный, его и в мирное-то время в основном не было дома. И раньше он с завистью поглядывал на семьи с большим количеством детей. А теперь, наблюдая за «зверинцем» Иваницких, Колька чувствовал страстное желание быть таким, как они.
Несколько месяцев мальчонка провел практически на лавке в темном углу. Порой и засыпал там. Изредка Глаша обнаруживала там мальца, грубо будила и отправляла в постель.
А потом, когда село освободили, за Колькой пришли какие-то люди и увезли его далеко-далеко. Заплакал он, когда грузная женщина в сопровождении двух молодых солдатиков выталкивала его из дома Иваницких. На прощание взглянул мальчишка на тетку Глашу и прочитал в ее глазах еле уловимое тепло и даже какое-то сожаление.
Но не сделала тетка ни одной попытки, чтобы забрать Кольку из чужих рук. Она небрежно, даже грубовато потрепала по вихрастой голове и отвернулась. Только потом парень догадался – сама Глаша и вызвала людей из детского дома, чтобы его увезли подальше. Не хотела тетка, чтобы лишний рот стал частью их большой семьи.
В детском доме жизнь шла по распорядку. Тут его учили грамоте и арифметике. Несмотря на то, что детей было много, ни с кем не подружился Колька. Те ребята, что кучковались, были словно волчьей стаей – от них мальчик интуитивно держался подальше. Веяло от них какой-то опасностью…
С одиночками тоже дружбу водить не получалось. Ни с глухонемым Глебом, ни с нелюдимым Борькой. Иногда случалось перекинуться парой слов с Маняшей. Это была очень худая девочка с неестественно бледным лицом. Огромные глаза выделялись на тонкой белой коже — это выглядело даже немного жутко.
И все-таки день за днем Коля с Маняшей становились все ближе к друг другу. Оба были из тех детей, у кому никто и никогда не приезжал. Вместе они мечтали о том, что однажды тетка Анна войдет и сообщит, что к Морозову или Антиповой посетитель. Однако этого никогда не случалось.
Когда Колька впервые услышал свою фамилию от дежурного, ему показалось, что он ослышался. Или произошла ошибка. Но никакой ошибки не было – на улице парня, действительно, ждали.
Вайс был в гражданской одежде, потому и не узнал его сразу Колька. У него была внятная русская речь, хотя и с акцентом – много месяцев он прожил на русской территории.
Увидев солдата, Колька попятился назад. Во рту пересохло, в голове проносились воспоминания – как приятель Вайса стрелял по ножкам стола, как мать неуклюже упала на землю и издала свой последний предсмертный крик.
Вайс пытался её защитить, но это не имело значения. Его друзья, его гости стреляли по столу и по его матери.
Слезы брызнули из глаз Кольки, хотя хотелось ему держаться смело и холодно. Не смог… Вайс кинулся к мальчонке, присел на колени и заключил его в объятия.
— Не хотел, слышишь? Не мог. Пытался удержать, не мог, — шептал он порывисто, сжимая Кольку.
Парень заметил, что на глазах Вайса тоже были слезы. К чему это?
— Помогать буду, слышишь? Я любил ее, не мог спасти, — продолжал говорить Вайс отдельные фразы, не выпуская парня из объятий. — Знаешь, я отомстил за твою маму, никто не выжил тогда…
Колька вырывался, но Вайс продолжать удерживать его и шептать что-то в ухо. Он говорил о том, что теперь его зовут Василий, что он не враг ему…Что он шпионил за немцами, что он был внедрен русским генералом.
Держал он парня одной рукой, а второй вынимал конфеты и какие-то мелочи из своих карманов и заталкивал в карманы Кольке.
В какой-то момент парень все-таки вырвался и побежал обратно в здание детского дома. Но он чувствовал, что Вайс стоит и смотрит ему вслед.
Маняша ждала Кольку, ей было очень интересно, кто же навестил ее друга. С изумлением она разглядывала яркие фантики, в которые были завернуты конфеты, орехи, шоколад. Это было что-то неописуемое. Орешки в шоколадной глазури, вишенки в сахарной пудре, клюквенный грильяж. И все в таких красивых бумажках!
От души наелись сладостей ребята. Колька рассказал Маняше, кто такой Вайс,. Девочка прониклась историей и горячо посочувствовала другу. Но, доедая последнюю конфету, она сказала, что, должно быть, этот самый Вайс не такой уж плохой человек. А может он и не врал, когда говорил, что был внедрен к фрицам?
Не раз и не два приходил он к Кольке. Каждый раз приносил подарки. Уже не сопротивлялся Колька, когда Вайс набивал парнишке полные карманы конфет. Правда от объятий по-прежнему уворачивался, предпочитая мужское рукопожатие. Для всех в детском доме он был Василием, якобы другом Колькиного отца.
2020 год
25 мая Маняша собиралась на кладбище. Это был день памяти ее мужа Николая. Его не стало в 2007 году, умер он в возрасте семидесяти лет.
Маняша и Николай прожили счастливую жизнь. С улыбкой женщина вспоминала, как юный пылкий парнишка настаивал, что у них непременно будет большая семья. Так и вышло. Один за другим родились их дети – Олег, Алла, Лена, Варя и Мишка.
В 2002 году родилась их первая внучка Настенька. Она вспоминала, как муж просил Аллу назвать девочку именем его матери. Как только дочь показала отцу свидетельство о рождении малышки по имени Анастасия, Николай протянул ей банковскую выписку со счета, на котором лежала кругленькая сумма.
Он потребовал, чтобы завтра же его отвезли в банк. Вклад был переоформлен на имя Настеньки.
Всех своих детей и внуков Николай любил нежно и трогательно. С особым трепетом он относился к супруге своей Маняше, которая была с ним всю его жизнь. Ни разу он не повысил на любимую голоса, окружал уважением, почтением, баловал по мере возможностей.
В течение жизни Николай поддерживал связь с семьей Вайса-Василия. В пятидесятых он женился на русской девушке Тане и увез ее в ГДР. Когда у Морозовых родился первенец, ребёнок серьезно захворал. В советской стране не было медикаментов для эффективного лечения, но оно было в Германии. Вайс сумел его достать и передать старому другу.
Однажды им удалось встретиться. Жена Вайса была родом из Крыма, семьей они приехали к ее родне из Германии в 1998 году. Здесь же отдыхали Морозовы. Встреча получилась трогательной и теплой.
Вайса не стало через месяц после смерти Николая. Именно тогда Маняша и Татьяна по-настоящему сдружились. Они постоянно переписывались и созванивались. Таня призналась женщине, что до конца жизни Вайс вспоминал с горечью тот злополучный день, когда не смог спасти Анастасию.
Страдал из-за того, что был тогда беспомощен, потому что у него было задание и нельзя было выдать себя. Но всегда перед ним стояли глаза той красавицы, которую он любил всем сердцем втайне, боясь даже ей сказать об этом. Той, которую он не уберег…
