***
В городе все такое незнакомое и страшное. Хорошо хоть Лешка, можно сказать, «свой парень». Каково же удивление было Марьи, когда из машины такси выглянул не паренек, как она ожидала, а мужчина, годов Марьи.
Марта улыбнулась ему ласково и представила старшую сестру:
— Это Марья.
Таксист тактично не стал разглядывать плохо одетую женщину в дурацкой шапке. Он и в дороге все больше молчал, зато Марья, немного обвыкнув, принялась расспрашивать:
— А вы значит, жених Марты, да? Когда свадьба?
Мужчина услышал ее слова и замешался немного, окаменел будто, и ответил не сразу.
— А вы, простите, из какой деревни приехали?
— А зачем вам знать? — улыбнулась женщина.
Один тот факт, что этот незнакомец — жених ее МЛАДШЕЙ сестры, придал смелости и уверенности. Она ж, Марья, на правах старшей сестры, Марте указывает, значит, со временем и этому «таксисту» указывать будет тоже. Это называется, внутрисемейная иерархия.
— Должен же я располагать сведениями, из какой местности моя невеста.
— А она что, вам не рассказывала? Из деревни мы, «Камушки».
— Не слышал про такую.
— Очень зря. У нас места очень красивые. Городские часто приезжают на рыбалку, и по ягоды в леса.
— Я в последний раз в деревне был лет эдак… Пятнадцать назад.
— Породнимся дак, приезжайте. Все одно свадьбу играть, можете у нас там, в городе дороговисть така.
Мужчина отчего-то рассмеялся громко. Всю дорогу он потешался над словами этой смешной женщины, а когда та вышла и неуверенно прижала к своей груди сумку с документами, снова его рассмешив, поинтересовался:
— Может вам помочь?
— А давайте, от помощи не откажусь.
***
Марта выспалась за время отсутствия сестры. Вчера она знатно погуляла с подругой, сходив в ночной клуб. Ох и нравилось Марте в том клубе танцевать и с молодыми (и не очень) людьми знакомиться. Ни разу еще она из этого клуба одна, без сопровождения интересного парня, не возвращалась.
Бессонная ночь сказывалась днем, когда невыносимо тянуло поспать. Поэтому приезду сестры Марта была совсем не рада. Честно говоря, ее бы воля, выставила бы сестру из своей квартиры без зазрения совести. Да пока нельзя — сестра, это ее «подушка безопасности». А ну как Марта останется без денег или жилья, или не дай Бог заболеет, куда потом приткнется? Правильно, к сестре в деревню. Та хоть и ворчит, не бросит. И бывало не раз, что приходилось у сестры денег просить.
Вот бы выйти удачно замуж, да за богатого городского парня (мечта Марты), тогда и сестра ей будет не нужна, не придется больше от нее зависеть. Тогда бы Марта и захлопнула перед этой дурой деревенской дверь. И не стала бы ее впускать. С этой клушей только позориться.
Но то мечты. И скорее всего, несбыточные.
…Первым делом Марта приняла горячий душ. Вот за что она обожала город — квартиры благоустроенные, никаких тебе удобств на улице, и воды из колонки. Мойся себе, сколько влезет.
Целый час она мылась, потом еще два часа красила лицо и укладывала волосы. Которые от частых дешевых окрашиваний на дому, превратились в безжизненную сухую паклю. Предстояло привести ее в более менее приглядный вид. Особенно много времени уходило на распутывание их сухих концов волос, сплетшихся между собой.
…К возвращению сестры Марта выглядела красоткой. Марта очень удивилась, что сестра вернулась не одна, а с Алексеем.
— Марта, — тарахтела она взахлеб, — Я же с зятем в магазин зашла и купила смотри что. Ну а что? Выпьем чуть за знакомство вечером вина. А пока давай тесто на пельмени заведу, я немного фарша привезла с собой, мы с тобой пельменей налепим.
— Какие пельмени, заче-ем, — скривила губы Марта, неотрывно глядя на Алексея.
— Обыкновенные, — тараторила старшая сестра.
Марте было стыдно перед Лешей. Она давно добивалась этого мужчину, но тот все тянул, раздумывая над отношениями. Вроде бы пригласил ее на свидание, пообнимал в танце, поцеловал в щечку, потом пропал на целых две недели. Девушка уже успела и забыть о нем, и вот на тебе, снова объявляется. Очень странный и пугливый в плане отношений мужчина.
Марта не раз брала инициативу в свои руки и пыталась сблизиться с ним, однако мужчина, чувствуя напор женщины, снова исчезал на недели, после чего появлялся.
«Ладно, пусть зреет», — решила про себя Марта. «Когда-нибудь я его дожму и женится он на мне, а пока пусть бегает холостячком. Один что ли он у меня, ухажер, хх…»
***
Марту раздражала чрезмерная энергичность сестры. Ладно бы только пельмени — Марта смирилась с этим и лениво лепила из раскатанного и порезанного сестрой на кусочки теста, пельмени, успевая строить глазки присоединившемуся к процессу приготовления еды Алексею.
— Марта, чего это ты обои не подклеишь, гляди, отошли концы, — журчал голос Марьи. — Давай-ка мы их подклеим. Я сделаю из муки клейстер, раз все равно уже вся в муке.
Пока Марта раздумывала об Алексее, старшая сестра уже вовсю хозяйничала не только в кухне, а во всей квартире: бегала подкидывать вещи в стиральную машинку, развешивать постиранное белье и подклеивать отошедшие обои.
При этом Мария что-то без-конца мурлыкала негромким голосом, рассказывая Марте и Алексею, о своей дочери Полине, об Иване, о своей корове, и о соседке.
— Я сама буду пельмени варить! — слышался ее нетерпеливый голос. И вот уже она моет пол в комнате и в прихожей.
А через десять минут варит у плиты пельмени и успевает опорожнять холодильник, выставляя продукты из него прямо на подоконник и говоря при этом:
— Я его помою, холодильник, Март. Все равно ж в кухне стою. Там вон в уголке глыба льда намерзла, нехорошо это.
Марта только нарезала толстыми кривыми ломтями хлеб, которые испекла в своей деревне сестра. Та увидела и покачала головой:
— Ох, Марта, я б сама нарезала.
— Да сойдет, хлеб же, — проворчала Марта.
После сытного ужина Мария принялась мыть посуду, а Марта вывела Алексея под руку в комнату и попросила шепотом, наклонившись к уху его:
— Мне так стыдно за сестру. Как видишь, мы абсолютно разные.
— Да, я заметил.
Уходил Алексей, когда неугомонная Мария домывала пол прямо в подъезде, выпершись туда с ведром и тряпкой. Она не просто мыла пол, а пела, своим красивым грудным голосом.
Алексей даже заслушался, встав тихо у двери.
Снег кружится, летает, лета-а-а-ает,
И позё-ооооомкою клубя…
Замета-ааааает зима замета-ааааает
Всё что было, до тебя…
Тут сердце Алексея и ёкнуло.
— А вы что, зятек, уже уходите? — удивилась она, когда допела и повернулась.
Алексей словно очнулся от сна и посмотрел на женщину:
— Откуда… Кхм, а вы что, трогали мою обувь?
— Да, я помыла ваши ботинки, вы извините уж. Вижу, в потеках от луж, ну и протерла. И заодно кремом смазала.
Удивительная женщина.
Очень редко на своем жизненном пути он встречал таких: открытых, честных и заботливых.
— Вы бы Мария, отдохнули, вы же с дороги.
— Да не могу я лежать спокойно, когда тут такое, — завелась болтать и осеклась на полуслове женщина.
— Сейчас закончу и отдохну, — обдумав свои поспешно выпаленные слова, улыбнулась женщина.
Алексей и без слов понял, что имела в виду Мария. У Марты в квартире неуютно было, потому что грязно и нечистоплотно.
Нравилась мужчине Марта, но хозяйка из нее непутевая, это он сразу заметил. Нет, не пустил бы он Марту в свое сердце и дом, он очень щепетильно относится к соблюдению порядка чистоты, чего и от женщины своей ждет.
А вообще, поиски любимой затянулись и даже слишком. Алексей с грустью понял, что городские девушки ему неинтересны. Нагулялся он, насмотрелся, а хотелось бы повстречать ту, от которой сердце екнет. И с которой будет легко и просто.
***
На следующий день, с самого утра, Алексей уже стучал в дверь квартиры Марты. С букетом цветов в руке.
Марта вышла сонная, опухшая ото сна и очень лохматая.
— Ой, — вскрикнула она и захлопнула перед ним дверь. Алексей улыбнулся и терпеливо подождал. Сердце ему подсказывало: сейчас дверь откроется. И откроет ее Мария.
— Кто там? — открыла ему дверь Марья. — Ой, Алексей, здравствуйте.
Странно, что сейчас она уже не казалось ему смешной. Да, фигура у нее не очень и одета она немодно. Однако, у нее такие огромные честные глаза и такой добрый ласковый голос, по которому Алексей… соскучился.
Он словно вернулся в детство и будто мама обняла. Так вот почему его тянет к ней. Она очень напомнила ему мать, которую всю жизнь помнил.
— Это… Вам. Вам обеим, — заявил он, отдав цветы Марии.
Та покраснела от смущения. И заикаясь, выдала:
— Очень красивые. Я передам Марте, когда выйдет. А пока в вазу поставлю.
…Марта причесывалась, яростно выдирая клоки волос, закрывшись в комнате, в то время как Мария кормила вкусным завтраком гостя.
Алексей даже не удивился тому, что у этой женщины и завтрак на плите готов — каша с маслом.
Не знала глупая Марта, что она уже потеряла Алексея навсегда. И уже неважно, с какой прической она к нему выйдет…
***
Как ни отнекивалась Мария, Алексей все-же сам увез ее домой в «Камушки». Как дополнение, с ними поехала Марта, села рядом возле водителя, но мужчина совсем не обращал на нее внимания и разговаривал с Марьей.
…Марья увлеклась знакомством с Алексеем, он ей прямо очень и очень понравился. Но как-то незаметно, за несколько дней так привыкла к его присутствию, что когда приехали обратно в «Камушки», у нее сжалось сердце.
«Все что ли? Неужели пришло время расстаться?»
Марта чувствовала себя собачкой, путающейся под ногами, Мария грустила о предстоящем прощании, и только Алексей точно знал, зачем едет в «Камушки».
Затем чтобы посмотреть, что у Марии там — действительно любящая семья. И ему ничего не светит.
***
Марию встретил пустой дом, входная дверь нараспашку.
«Так, мы же договаривались, что он присмотрит за домом, пока я сделаю самое главное — оформлю документы», — упало сердце у женщины. Но все же за спиной гости стоят, которых нужно напоить чаем, Мария с огромной душевной болью, пряча слезы, пошла к соседке, узнавать про дочь.
— Марта, пожалуйста поставь чайник, пока я до соседки хожу, — попросила Марья.
А к чаю у запасливой женщины найдется что поставить на стол. У нее в морозильной камере ведро налепленных пельменей есть, да и магазин сбегать не проблема.
…Пока Марья ходила до соседки, Марта провела в дом сестры гостя. И манерно поежилась: в доме холодно и нетоплено, к тому же будто «Мамай прошел», везде бардак, пол натоптан, кто-то ходил прямо в обуви.
В кухне на столе пепельница-консервная банка, полная окурков. И целый ряд пустых бутылок выстроился под столом, обглоданные кости.
Марта усмехнулась, покачав головой:
— Ох и Марья. Ругала меня столько дней, а у самой в доме черт ногу сломит, никакого порядка! А все умничает, поучает меня! Видишь, Лешенька, как тут грязно.
Алексей все понял без слов.
Муж Марии, Иван, пустился во все тяжкие с отъездом хозяйки и куролесил прямо в доме, пустив собутыльников прямо в дом.
При чем тут Мария, которую сейчас Марта страмит, ему совсем непонятно.
Потом он внимательно смотрел на саму Машу. (Да, для него она теперь — Машка.) И прекрасно видел, как она пряча слезы, изо всех сил старается не расплакаться. Он просто молча собрал все бутылки из-под стола, собрал мусор в пакеты и сходил вынес в ближайший мусорный контейнер. А потом принес дрова в дом и начал растапливать печь в кухне.
Печь он помнил из детства. И никогда не забывал, и знал, как с ней обращаться.
— Алексей, не надо, я сама, все сама! — возмущалась Маша.
Совсем как его мама когда-то.
Он только улыбался в ответ, и понимал уже, что тяжело будет ему теперь с ней расставаться.
***
А потом было возвращение домой в тягостном молчании, Марта что-то говорила ему, прикасаясь руками, но он совершенно не слышал ее, раздумывая о Марье и о ее душевных муках сейчас.
Насколько он понял, из того что Марта проболталась, муж Маши, ее хваленый Ванька, пропил свой новенький буран, на который деньги копили больше года.
— Он бессовестный транжира и алкаш, а она дура его защищает! — осуждала вслух свою сестру Марта. — А он ей за всю жизнь ни одного платья не купил, экономит на ней! Ты видел, как она ходит? Как чучело, даже на стрижку боится лишних пятьсот рублей потратить! Я вообще не понимаю таких глупых баб, которые позволяют своим мужикам так с ними обращаться!
— Помолчи, Марта. Твоя сестра — святая, — попросил Алексей, устав слушать гадости.
— Что?! Ты, ты чего? Совсем рехнулся? А-а, значит мне не показалось… А, ну останови машину!
И Марта вышла из машины, благо уже доехали почти, в черте города. Он не стал ее уговаривать и уехал, окатив водой из лужи.
***
О самом главном своем несчастье, смолчала Марья. Никому она не стала рассказывать, что муж, любимый Ванька, оказывается любовничает с соседкой Веркой.
Об этом ей сама Верка похвастала, на голубом глазу и не моргнув даже.
…Мария быстро свои вещи собрала, забрала дочку и ушла в дом матери, тот пустовал без хозяев.
Там она и начала свою жизнь с чистого листа, с горечью узнав о том, что Верка переехала жить к Ваньке.
И ведь наглости не занимать им, полюбовникам этим.
— А ведь ты, Марта, была права, — позвонив, пожаловалась она младшей сестренке, когда уложила дочь спать.
Ведь больше некому изливать душу.
— Ох и права-а… Надо уметь жить для себя, а не для семьи, а я… Надо было собой заниматься! А у меня даже платья никакого нет, всю жизнь в трико и в футболке пробегала…
Расстроена была и Марта.
— И ты была права, сестра. Все что ты говорила, правда. Никто меня замуж не хочет брать. Нравлюсь, гуляют со мной, проводят время… А как наиграются — бросают! Говорят, на таких как я не женятся!
— Ой, Марта, не реви, слышишь? Прорвемся… А хочешь, приезжай ко мне, бросай все, да приезжай, сестренка моя…
Наплакавшись, наговорившись, тепло попрощались. Марта с грустью допила вино, которая сама себе купила и в-одинокую распивала.
— Алло, Лешик, привет. Да, я пьяна, а что? Давно хотела тебе сообщить, да тянула… Что у меня беда. Сестра от своего мужа ушла! Он ей изменил, привел домой другую бабу.
Эпилог
Букет невесты поймала Марта.
Горько усмехнулась и головой покачала: вот ведь издевка судьбы. Жених ее, желанный Алексей, старшей сестре достался!
Марта посокрушалась немного, да обняла невесту-сестру.
Ладно.
Пусть не повезло в любви, зато она все еще молода и красива, у нее есть шанс повстречать свою судьбу. И глядя на свою сестру она не сомневается: чудеса бывают. Иначе как объяснить что некрасивая Машка, безо всякого платья, себе завидного жениха урвала.
— Горько! Горько! — опять гости кричат, кружит в танце свою жену Алексей и на ухо ей шепчет:
— Поверить не могу, что ты теперь — моя. А давай попросим, чтобы нашу песню включили… Ту самую. И он ей тихо напел:
«Заметает зима, замета-ает, и поземкою кружа…»
— Это моя любимая песня, — улыбнулась Маша.
— Моя тоже, — ответил ей Алексей. — Мне ее мама в детстве пела.
Автор: Мамочки!
