— Ты неверно поняла, – высокомерно заявила, наконец, Катя. – Да, ездила отдыхать в Израиль, сейчас тут погостит и в Америку полетит. Ну, ты же сама понимаешь – сколько там ни живи, дом-то все равно здесь!
Валентина замялась. Но тут на ее лице появилась злорадная улыбка.
— Мальчик, а тебя как зовут? – сладким голосом спросила она.
Катя занервничала.
— Ваня, – ответил он, крепче сжав ладонь Кати.
— Ваня, значит… И где ты живёшь?
— С мамой.
— В Америке?
Катя легонько сжала ему руку.
— Да, – кивнул он.
— А скажи мне что-нибудь по-английски!
Никогда Катя не была так близка к провалу. Но тут Ваня легко заговорил – не по-русски и не по-немецки, а других языков Катя и не знала. Может, и правда, по-английски, похоже было на то, что дочь учила.
Валентина недовольно вздохнула.
— Ну ладно, передавай Машке привет.
И пошла.
Уже дома Катя спросила у мальчика:
— А на каком языке ты говорил?
— На английском. А на каком надо было?
— Ты правильно сделал, молодец, – похвалила его Катя. – А откуда английский так хорошо знаешь?
— Мама научила.
Получается, Маша и тут ее обманула. Сплошное вранье, и чем только Катя это заслужила! Говорит, что работает, а сама, значит, за границу летает. В Израиль! Уж не к своему ли африканцу?
Спала в ту ночь Катя плохо. Неспокойно было, грудь давило, словно кошка на ней сидела, хотя кошек Катя уже лет пять, как не держала. Думала, щенок, но нет – тот с Ваней спал. Она просыпалась, открывала глаза, смотрела во тьму. Ничего. Только сердце – тук-тук, тук-тук, тук-тук.
А утром она спросила у внука:
— Ты адрес-то свой знаешь?
— Знаю, – ответил он.
— А ключи у тебя от квартиры есть?
— Есть.
— Тогда поехали в город, – решилась Катя. – Проведаем мать.
Мальчик заметно повеселел, и Катя подумала – а что, так и скажет, что Ваня соскучился, а там уже разберутся как-нибудь, что к чему. Она позвонила Артёму и спросила:
— Ты дома?
— Ну, раз трубку взял, теть Кать, значит, дома, – усмехнулся он. – Автоответчиков не держим.
— Шутить с девчонками своими будешь, – отрезала она. – Сколько будет стоить до города меня свозить?
— Теть Кать, с тебя – нисколько! Когда ехать-то?
— Сейчас.
— Ну, все тогда, жди. А куда едем-то?
— Дочку хочу проведать.
— Машу?
Что-то в голосе Артёма не понравилось Кате, но об этом она решила подумать потом.
— У меня что, много дочек?
— Все, теть Кать, через десять минут буду!
Артём явился через пятнадцать минут – в чистой рубашке и причесанный. Катя, наконец, поняла перемену в его голосе, но вдаваться в подробности не стала. Назвала адрес, спросила, знает ли он, где эта улица и дом.
— Найдем! – беззаботно ответил Артем.
В машине было жарко и пыльно, Ваню быстро укачало, два раза вырвало. Катя поила его теплой водой из бутылки и вытирала личико влажным носовым платком. Через два часа укачало и саму Катю, так что она начала покрикивать на Артёма, который запутался в улицах и никак не мог найти нужную.
— Вот наш дом! – закричал вдруг Ваня, и Катя с Артёмом с облегчением выдохнули – дорога всех изрядно измотала. Они припарковались у подъезда, который указал Ваня, Катя вышла, разминая затекшие ноги, а мальчик уже в нетерпении пританцовывал рядом.
— А вдруг мама на работе? – спрашивал он. – Она не заругается? А ты сказала ей, что мы приедем?
— Не галди, – велела ему Катя. – Ключи лучше достань на всякий случай. А ты, – повернулась она к Артему, – подожди здесь.
Ночная тяжесть в груди вернулась – Катя понимала, что дочь вряд ли обрадуется их приезду. Но отступать было поздно, и она пошла вслед за внуком, который уже открыл подъездную дверь и бежал вверх по лестнице.
Кате самой пришлось нажимать на звонок, Ваня не доставал. Ей вдруг стало обидно – могла бы хоть раз за эти годы позвать мать в гости, знала бы Валентина, что Катя впервые у дверей дочери стоит, засмеяла бы.
Сначала за дверью было тихо, и Катя уже собралась взять ключи из рук мальчика, но тут замок повернулся, и дверь отворилась. На пороге стояла Маша. Бледная, в цветном платке на голове и длинной белой ночной рубашке.
— Мамочка! – Ваня обхватил Машу за ноги, принялся что-то рассказывать про дорогу и про то, как его вырвало, про щенка, которого он назвал Бим. Маша кивала, растерянно смотрела то на сына, то на мать.
— Войти-то можно? – ворчливо спросила Катя.
Дочь отошла в сторону, пропустила ее.
В квартире было сумрачно и душно, плотные шторы не пропускали солнечный свет, форточки, похоже, были закрыты. Пахло в этой квартире плохо, но чем, Катя никак не могла понять.
— Ты чего такую грязь развела? – принялась отчитывать она дочь. – Сидишь в духоте, хоть бы окно открыла. И вообще – что происходит, можешь мне сказать?
Ваня поднял на Катю испуганные глаза. «Надо было в машине его оставить, – с опозданием подумала она. – Как при нем говорить-то?».
Маша прошла в комнату, устало опустилась на кровать. Катя пошла следом. Кровать была неубранная, в углу бурчал телевизор. В Кате вскипала злость – посреди буднего дня лежит дома, ничего не делает. Наврала про работу? Что еще она ей наврала?
— И чего ты в исподнем?
Дочь послушно взяла со стула кофту, совсем неподходящую для жаркого лета, натянула ее. Длинные волосы запутались в воротнике, и Катя решила их поправить. Прядь волос так и повисла у нее на руке.
— Мама, у тебя волосы отпали! – испуганно закричал Ваня.
Катя уже открыла была рот, чтобы спросить, чтобы высказать свою догадку, которая молнией ворвалась в ее материнское сердце и заставила задохнуться. Но Маша ее опередила – прижала к губам палец, посмотрела на Ваню. Катя судорожно втянула в себя воздух.
— Ванечка, – неестественным голосом произнесла она. – Сходи, скажи дяде Артёму, что все в порядке, но пусть он меня подождет. Хорошо?
Мальчик неуверенно кивнул и глянул на мать в поисках одобрения. Это немного обидело Катю, и она поджала губы, но тут же сама себя отругала – разве сейчас время обижаться? Маша кивнула, и Ваня легко побежал к двери. И только когда она за ним закрылась, Катя неуклюже села рядом с Машей и тихо произнесла:
— Давай, рассказывай.
***
Оставив мальчика с Машей, она спустилась к машине.
— Теть Катя, что происходит? – выпалил Артём, который за эти полчаса уже извелся весь. Стоило бы отправить его домой, но… Катя подумала – может, хватит все решать за других? И она в нескольких словах описала ситуацию.
Артём слушал внимательно. После чего спросил:
— И чем я могу помочь?
Катя подумала.
— Мне надо будет в магазин, у нее там холодильник пустой совсем. Свозишь?
— Да не вопрос, теть Катя!
— Я только позвоню сейчас, погоди.
Катя купила в киоске карточку для таксофона и набрала знакомый номер.
— Катюша, – обрадованно забасил Олег. – Я уже и не надеялся тебя услышать!
— Так, давай без вступлений! Дело серьезное, Олег. Мне нужен врач.
— Опять?
— Не опять, а снова. Молчи и слушай. Тут другое дело. Серьезное. У меня дочка болеет. Говорит, что лечение помогло, но что она там понимает, мозгов-то как у… Короче, Олег – мне нужен самый лучший врач, понимаешь? Самый лучший! И только попробуй что-то сказать про свои условия…
— Ладно-ладно, я уже и не надеюсь… Будет тебе врач. Ты сама-то как?
Она хотела сказать, что хорошо, но внезапно в горле образовался ком, так что и вдохнуть было нечем. Рядом прогудел автомобиль, она вздрогнула.
— Катюша, ты меня слышишь? Ты где?
— Я… В таксофоне. И чем вы тут дышите? Смог такой, невозможно…
— Так ты в городе?
— Да, я же сказала – приехала к дочери. Она болеет. Помочь ей нужно.
— Так, может, я подъеду? Ты где?
Катя хотела сказать, что не надо, но тот комок снова помешал ей. И неожиданно для себя она сказала:
— Приезжай…
Потом было разное. И молодой веснушчатый врач («Неужели это лучший?»), и переезд Кати в город («На время, я тут дышать не смогу!), и даже ужин в ресторане (врач, и правда, оказался лучшим, так что отказывать было неловко). И как-то завертелась жизнь, закрутилась, так что теперь, встречая Валентину, Кате было, что ей рассказать. И она рассказывала. А Валентина дивилась и завидовала. А потом дочь Валентины родила ей двойню. И тогда уже Катя завидовала, потому что Машу хоть и вылечили, но детей у нее больше быть не могло. Зато у нее был Ваня – самый необычный и лучший внук на свете, который больше не боялся собак. А как тут бояться, когда у отчима свой питомник? Они с Олегом тоже собаку, кстати, завели и гуляли с ней по вечерам. Да, пришлось переехать, но Катя об этом не жалела – она умела быть благодарной.
автор: Здравствуй, грусть
