Люда хотела ещё что-то сказать, но зашла Женя. Она слышала, что сказала бабушка, и ей было не по себе. Не такого приёма она ожидала, считала, что рады будут ей, счастливы родители, что сын влюбился, женится.

Когда Женя сообщила родителям, что они поедут с Антоном к нему в гости. Мать почему-то разволновалась, и долго молчала в трубку.

— Ты не рада? — спросила Женя.

— Рады мы за тебя с папой, дочка, очень рады. Только ты следи за собой, надо себя показать с хорошей стороны. Знаешь же, о родителях мужа много историй ходит.

— У вас прекрасные отношения с родителями папы.

— Не всем везёт, Женя. А могут ещё и проверку устроить. Кто же захочет свою кровиночку чужой женщине отдавать, не зная её.

— Вы же Антона приняли. И проверок не устраивали.

— Мы с папой приняли. Хороший парень. Но я же просто предупреждаю…

Женя задумалась. Антону двадцать семь, а он не был женат, они даже не обсуждали этот момент. Сейчас в голову ей пришла шальная идея, а если всех предыдущих невест проверяли, и они просто не прошли проверку. Антон сам предложил съездить раньше, не дожидаясь родителей невесты.

Жене постелили в маленькой комнате рядом с кухней. Она долго лежала и боялась уснуть. Фраза: «Вон, в огород её, или на кухню, пусть покажет, что за хозяйка». Так и не выходила у неё из головы.

В три часа ночи Женя оделась и тихо вышла из дома.

Каждое лето, до поступления в институт, она проводила в деревне у родителей отца или матери. Поэтому простую работу знала, не боялась трудиться. Не было для Жени в диковинку ни подоить корову, ни выйти в огород на прополку.

Женя открыла дверь летней кухни и включила свет. Теперь можно было выдохнуть. Два-три часа у неё в запасе было. Евгения старалась не шуметь, быстро осмотрелась. Сначала управилась на кухне. Тесто, давно подошедшее на хлеб, хорошо обмяла, сформировала булки и поставила выпекаться. Посмотрела, что осталось после застолья в холодильнике, и решила, что трогать упакованное без разрешения хозяйки не стоит. Не хватало только супа. Горяченького, наваристого. Борщ был бы кстати, подумала Женя и поставила вариться пару косточек на бульон.

Коров Сомовы не держали, поэтому доить было некого. Огород у матери Антона был почти образцово-показательный. Особого ухода не требовал. А вот картофель пора было уже окучивать, тем более после вчерашнего дождя.

Женя, увидев галоши, стоящие у бани, и висящие на стене тяпки, сама себе улыбнулась. Как рассветёт, можно браться за работу.

Сварила Женя борщ, пожарила сырников на завтрак, так любимых Антоном, вскипятила чай и вышла в огород. За работой даже не услышала, как пришла Елизавета Тимофеевна.

Та стояла у грядки с морковью, сложив руки перед собой, и смотрела, как Женя работает. Улыбалась.

— Женя, доброе утро, чаем напоишь?

Евгения от неожиданности чуть тяпку не выронила, подняла голову, заметила, что бабушка довольна.

Одной чашкой чая не обошлось. Елизавета Тимофеевна попробовала и сырники, и кусочек горячего хлеба съела. Ничего толком не спрашивала, всё больше смотрела. Смотрела, как умело режет хлеб эта незнакомая ей женщина, как двигается по незнакомой кухне, как ставит кружку перед ней и на какой тарелке подаёт еду. Всё важно было для бабушки.

Люда вышла во двор ближе к семи часам. Проснулась рано, но вставать не решалась, боялась разбудить сына и гостью. Елизавета Тимофеевна сидела на чурке у забора и что-то смешное рассказывала Жене, которая окучивала картофель. Они вместе весело хохотали над историей и беседовали, словно давние подруги.

— О, Люда, — обратилась к дочери мать, — вот ты и спать, невестка-то, смотри, огород тебе уже окучивает, хлеб испекла, завтрак приготовила.

Люда махнула рукой:

— Голова болит.

— Ты же не пила вчера, почему болит? Стареешь, — закачала головой мать и отвернулась, продолжая рассказывать что-то Жене.

Люда зашла на летнюю кухню и села за стол. Борщ на плите, хлеб уже остывает под полотенцем и любимые сырники сына в тарелке под крышкой.

— Вот тебе и невестка, — Елизавета Тимофеевна вошла следом. — Хоро-ша! Спокойна будь за сына. Такая семерых за пояс заткнёт.

— Видишь, мам, даже проверят не нужно. Скорее, это она нас проверила, на место поставила, — рассмеялась Люда. — Даже любимых сырников сыну напекла.

— Сырники чудесные, я пробовала. Буди мужиков, пора завтракать.

Люда вышла во двор и посмотрела в сторону Жени. Себя вспомнила. Молодую, счастливую. Перекрестила, чтобы та не видела, и улыбнулась: «Будьте счастливы».

— Женя, бросай всё. Работу эту по дому не переделать, пойдём завтракать.

Автор:  Сысойкина Наталья