И уж совсем никто не подозревал, что получить должность начальницы областного отдела образования Дине Алексеевне помог Олег Леонидович Шишкин, глава администрации района, по совместительству — папа одного из учеников Дины и… ее любовник. Никто-никто. Дина умела быть скрытной. Ну и Шишкина крепко держала на кукане — помимо любовных страстей и редкой изобретательности она обладала талантом выявления в людях власти многих грехов.

К сорока пяти годам уважаемая Дина Алексеевна крутилась в министерстве. Время менялось, менялись законы и отношение к ним. Слуги народа тряслись в своих креслах, как зайцы. Справедливая метла мела, щепки летели, контроль ужесточался, но… не для Дины. Потому что она была умная. Пока все кричали: долой коррупцию! долой воровство! — она тихо делала свою работу, ратуя за порядок и организованность в учебных заведениях.

Все кричали, а она переводила немалые средства на тайные счета. Не из жадности — система такая. А Дина не любила идти против системы. Впрочем, это не мешало ей убирать неугодных людей. Например, зам. губернатора области Шишкина Олега.

Подчиненные помалкивали. У самих рыльце в пушку. Попадались они по-разному: кто-то брал взятки, кто-то изменял жене с непотребными женщинами, кто-то, как это модно сейчас говорить, «вошел не в ту дверь». Лапки у Дины были длинными и цепкими.

В одно прекрасное утро Дина Алексеевна отправилась в аэропорт: ей предстоял желанный отпуск в Сочи. Конечно, не Европа. На все поездки за границу наложено табу. Но все равно — сервис прекрасный, солнце чудесное, а дороговизна Дину давным-давно не волновала.

Фирменная резина дорогого авто прошуршала по отличному покрытию дорожки придомовой территории Дины Алексеевны. Вышколенный водитель уважительно приоткрыл дверь салона перед начальницей — пора в аэропорт. В автомобиле пахло лавандой и новой кожей. Настроение у Дины было замечательным: она очень устала в нынешнем году.

Мелькали полосы шоссе, деревья, дорожные столбики и знаки. Дина отключила телефон и расслабилась. Машина шла ровно — водитель знал свое дело. Пока пассажирка дремала, он снизил скорость и свернул с трассы на неказистую дорожку, крытую разбитым асфальтом, давно не знавшую ремонта. Аккуратно объезжая ямы и колдобины, шофер поглядывал в зеркало заднего вида — спит. Ну и замечательно.

Дина Алексеевна проснулась от странной тишины. Приехали?

Вокруг — темно. Вечер переходил в ночь.

И никакого аэропорта рядом.

Открылась дверь, из темноты выплыло белое лицо водителя.

— Ты обалдел? — возмутилась она. — Ты куда меня завез?

Шофер странно ухмыльнулся, скривив красивый, тонкой скобкой, рот.

— Заткнись, тварь!

Он коротко ткнул в висок женщины тяжелым кулаком. Дина мгновенно выключилась.

А потом были ободранные стены заброшенного дома. Свет не попадал в заколоченные окна, и Дина не знала, сколько сейчас времени. Руки, перетянутые шнуром, затекли. Ужасно хотелось в туалет. Голова болела. Кляп не давал вздохнуть.

— Узнала? — водитель сидел напротив нее на корточках. В углу рта — сигарета.

Русик. Первая и последняя любовь. Разжиревший бес внутри Дины тревожно ворохнулся.

— А я убивать тебя пришел. Неаккуратно твоя охрана работает — не проверяет персонал. Уголовников берет, не разбираясь. Никакой бдительности. Что, ку*ва, растерялась? Не ожидала? А я здесь. Всю жизнь о тебе думал. Забыть тебя не мог. Прям снилась ты мне по ночам.

Тебя бы пацаны еще лет двадцать назад сделали бы. Ты же под колпаком у нас была. Думаешь, я у параши сидел? Нет. Из-за тебя, су*онки, вся братва поднялась, малявы на кичу тоннами отсылала. Тебя на перо подсадить обещалась. Я не разрешил. Ждал свидания. Мечтал. Питер под себя поставил, все денежные фраера от моего имени вздрагивали. На меня четыре заказухи были, но я выжил. Ради тебя лишь жил. И дожил. И дальше жить буду — аусвайс готов, на Кипре гужеваться, в теплом море ноги мочить буду. Со спокойной душой, с чистым сердцем — и Боженька меня простит. Говорят, если змею удавил, смертный грех прощается. А мне за тебя все грехи простятся.

Русик болтал и затягивал удавку. Затягивал профессионально, не торопясь, растягивая удовольствие. Он ждал этого момента всю свою жизнь. Ждал, когда его окружили зеки, прознав про статью. Ждал, когда не спал девять ночей в тишине душной камеры, прислушиваясь к затаенному дыханию навострившихся уголовников. Ждал, когда первая малява пришла. Ждал, когда бежал из колонии по мордовским лесам. И потом, среди верных своих братков, на самой вершине криминальной империи — ждал. И когда «мерс» взорвали — ждал. И потом, когда у собственной могилы водку пил, на табличку «Руслан Горюнов 1972-1996» поглядывая скорбно — ждал.

Охрану депутатши винить не в чем — паспорт у Горюнова был новый, чистенький. И водительские права на все категории, и рекомендации, и отличный послужной список ему сделали в лучшем виде. Он все переживал, что узнает хозяйка в лицо — три дня вместе постель делили, до последней черточки друг друга изучили. Он на всю жизнь ее запомнил: и изгиб бровей соболиных, и пухлые капризные губы, и тени от ресниц, падавшие на бархатные щеки.

А она — нет. Квадратная тетка с ухоженными пухлыми руками, натянутая на пупок перекроенная морда с брезгливой миной, застывшей навеки — вместо красивого девичьего лица — даже голову в его сторону не повернула. Это было обидно. Ну, да ничего — обиженных, как говорится…

Если бы она прощения попросила — дура была молодая, мама заставила, папа заругал — дрогнуло бы сердце у Русика. Но она не попросила. И даже, когда кляп изо рта вынул — молчала. Улыбалась ехидно, выжидающе, змеиными глазами в лицо впилась. Да человек ли она вообще?

***

Охрана сработала, как надо. Дина его вычислила сразу, как только в машину села. Ей ли не узнать того самого, первого, ненавистного и любимого. Первый рубец на сердце, первая боль и первая отрада — не он ее, а она его загубила. Как Клеопатра. Как… Как царица Тамара.

Эх, лишний вес бы согнать, да задору побольше — она бы ему не то еще устроила. Но тело успокоилось, обмякло и заснуло. Хреновая из Дины Диана-охотница. Ну да ладно, что уж поделаешь — возраст, работа, хлопоты…

— Дина Алексеевна, куда его? — боец группы захвата, здоровенный, плечистый, юные глаза из-под маски глядят. — В СИЗО?

— Он в море хотел ножки промочить! — ответила Дина Алексеевна, — так и пусть мочит. Мне сейчас не до крупных историй, ребята. А то журналисты налетят, раструбят по всей стране. Не надо. Тихо уберите.

Серые глаза удивленно сверкнули, но боец лишь козырнул.

— Так точно.

Дина вытянула ноги, удобно расположившись на заднем сиденье «крузака». За рулем сидел начальник бдительной охраны — довезет в лучшем виде. На премию надеется, старается вон как. Пусть старается. Настроение у Дины — великолепное, как и положено отпускникам в предвкушении отдыха. Она провалилась в чудный, здоровый, черноморским соленым бризом овеянный сон.

Автор: Анна Лебедева