2 Узнав, что у сына есть любовница, Людмила надолго потеряла покой. Совесть её была в смятении — ну зачем она согласилась покрывать Данила с той как бы рыбалкой! Чувство вины перед невесткой разрывало Людмилу на части. А сынок и счастлив, думая, что всех обвёл вокруг пальца, он был уверен, что мать не в курсе о его похождениях. Людмила принялась пилить мужа:

— Ну поговори ты с Данилой как мужчина с мужчиной, а? Скажи, что мы всё знаем и чтобы в нашу квартиру не смел никого водить и вообще потребуй у него ключи!

— Сама она не решалась на подобные разговоры, боялась сыновьих обид. Муж сидел и курил с видом философа.

— Нагуляется и перебесится, отстань от него. Вполне обычное явление для мужчины его возраста. Мужик есть мужик! Влезем — потом крайними останемся, помяни моё слово.

— А тебе не противно, что он на нашей кровати, с какой-то суч…

— Ну поменяем бельё, делов-то! А как люди на съёмных квартирах живут? Представляешь, сколько до них на тех диванах? Не будь ханжой.

Людмила смотрела на мужа, как на полоумного. Ноль брезгливости! Да и к тому же рассуждал он так, словно и сам в своё время погуливал, но сейчас это было не главное. Она села рядом с мужем на дачное крылечко, её даже не смущало то, что дым от мужниной сигареты вился в её сторону.

— Если Алина не дай Бог узнает… — тряслась Людмила от одной мысли о невестке, — она же его… Я даже боюсь представить!

— А ты и не представляй. Сам дурак, если спалится, хватит сопли ему подтирать.

Но Людмила не могла успокоиться. Там же дети! Ей стали сниться скандалы с невесткой, апогеем которых были следующие сцены: она втыкала в невесткину грудь нож, втыкала медленно и с трудом, слабыми и ватными руками, а Алина не сопротивлялась… а ещё выстрелы из тяжёлого пистолета в упор. Какой пистолет?! Она же кроме игрушечного оружия сына ничего подобного и в глаза не видела! Потом Людмила просыпалась в ужасе и долго не могла заснуть, лезла в интернетные сонники, пытаясь расшифровать игры подсознания. Почему ей снятся подобные мерзости? Она же хорошая и не желает Алине зла, неужели в глубине души, боясь самой себе признаться, она не прочь, чтобы невестка исчезла из жизни Данила?!

Как и всякая мать, она хотела счастья в первую очередь для своего чада. То, что сын втихую гуляет от невестки, Людмила не поддерживала, но чисто по-человечески Данила можно было понять… Если мальчику не хватает дома тепла и любви, то рано или поздно он начнёт искать это на стороне, чтобы восполнить пробелы. Невестка Алина была человеком жёстким и бескомпромиссным, со своими быдловатыми принципами и питать нежные чувства к такой особе крайне сложно. И Людмила не питала. Ещё семь лет назад она приняла выбор сына и старалась поддерживать худой мир в отношениях со снохой, а это было ох как непросто и будь на её месте более характерная и гордая свекровь, то была бы война и полное отсутствие контакта. Но Людмила обладала мягким и податливым нравом. Жёсткость невестки она проглатывала, а её нелицеприятные высказывания в свой адрес пропускала мимо ушей.

— Вы принесли салат? А это что? Мясо? Какое жирное! — морщила нос Алина на дне рождения старшего внука. В тот раз, желая помочь невестке, Людмила провозилась дома с парой сложных блюд и принесла их на застолье. — Ну зачем же так много майонеза в салате? И зелёные оливки я не люблю… Ладно. Торт, я надеюсь, вы не сами испекли? У Стасика чувствительное пищеварение, и если там какая-то бактерия… Вряд ли вы соблюдали все правила гигиены… Нет, торт я ребёнку не дам, пусть взрослые едят.

Прямолинейность невестки зашкаливала. Там же Людмила бросилась разогревать остывшее блюдо, но её остановила Алина:

— Ох, да ради Бога, Людмила Акимовна, не надо подходить к моей плите, я её потом после вас не отмою.

Ну хамка ведь! А Людмила молчит! Лишь бы жили одной семьёй! И даже теперь, несмотря на откровенную наглость невестки и её неприглядный, испорченный бытом и родами внешний вид, Людмила считала, что семья должна быть сохранена. Как Алина будет одна с детьми? Понятное дело, что из квартиры её никто не попросит, хотя жилье было куплено в браке и основную часть суммы пожертвовали именно родители жениха, ведь с матери Алины и брать было нечего — там голь перекатная с кучей детей.

Сын на две недели затих и больше не просил прикрывать его ради встреч с любовницей. Людмиле очень хотелось бы верить, что с той девицей покончено, если бы не одно но: звонила подруга, соседка с первого этажа, и интересовалась не женился ли её Данилка во второй раз.

— Девушку в наш подъезд заводил и точно не Алинку — у этой волосы длинные и чёрные. Что скажешь, мать?

Подруга явно была заинтересована посмаковать свежие новости, а ещё лучше узнать подробности бытовых передряг соседки. Людмила отшутилась, но взяла с подруги клятвенное обещание молчать, хотя до невестки, в случае чего, слухи и не дошли бы, ведь никаких знакомых в этом доме у неё не было. Людмила решила, что пришла пора прижать сына к стенке и выяснить его дальнейшие планы на жизнь. Перед тем, как ехать домой с дачи, она решила как бы невзначай предупредить сына о своём возвращении. Перспектива вновь застукать его в своей квартире с любовницей Людмиле не улыбалась.

— Данечка, завтра можешь не заезжать, чтобы покормить рыбок, я возвращаюсь на несколько дней домой, после обеда прибуду. Ага, ага…

Сынок такому известию не сильно обрадовался. Он спросил у матери что она забыла в городе, на природе ведь лучше.

— Да просто так возвращаюсь, в город мне хочется! Тебе-то какое дело где я живу?! — возмутилась Людмила. Вот паразит, совсем обнаглел!

Приехав домой, Людмила провела тщательный обыск своего жилища. Она искала улики, чтобы были доказательства перед сыном. Нацепив очки для чтения, Людмила ползала по квартире и под всеми углами осматривала ковры и нашла-таки возле кровати длинный чёрный волос, толстый и крепкий, как леска для поимки крупной рыбины. Зайдя во второй раз в ванную, чтобы вымыть руки, она внезапно обнаружила, что её старания не были столь необходимы — на полке с зеркалом стояла губная помада, естественно, чужая. Розовая. Красивая. На вид дорогая. Помада открывалась щелчком, так что Людмила даже не сразу догадалась как ею пользоваться. Перед этим она дважды заходила в ванную и не заметила её! Людмила тут же позвонила сыну и твёрдым голосом попросила его заехать. У Данила как раз был выходной.

— Вот что, Даня… — начала она серьёзно и конфузясь, и давя на столе кусочек печенья до состояния муки, — как у вас там с Алиной дела? Всё хорошо?

— Да как всегда, — пожал плечами Данил. — Если ты про бензопилу моей жены, то она по-прежнему работает исправно.

Людмила склонила набок голову, она усиленно старалась мыслить как психолог.

— Ты её тоже пойми, ей тяжело одной справляться с детьми и бытом, хоть она и тащит всё на себе, это не значит, что ей легко.

— Что она тащит? Это всего лишь дети, а я работаю, деньги добываю, а она ко мне относится как к быку, на котором поле вспахивают. Этого быка лупят плетью и заставляют идти вперёд, пока он не издохнет, а как ноги протяну, она меня помойку выбросит и нового себе наймёт.

И Данил так искренно, так трогательно похлопал своими русыми пушистыми ресничками, которые мать столько раз целовала, что у Людмилы защемило в груди. Ей показалось, что в глазах сына блеснули слёзы.

— Боже мой, Дань, да нет же… — взяла она его за руку, — ты просто устал, сынок.

— Я думаю, что ничего у нас с ней не выйдет. Дети… вот что меня останавливает. Они ни в чём не виноваты.

— Но замену ей ты уже успел подыскать, да? — тихо спросила Людмила, хотя пыл её значительно поубавился из-за жалости к родному человеку.

— О чём ты?

Людмила молча ткнула пальцем в чёрный волос, лежащий на другом конце стола, и придвинула к Данилу.

— Ну — и? — непонимающе уставился на неё Данил.

— Нашла у нас в квартире. Ты приводил сюда девушку.

— Никого я не приводил! — возмутился сын, преобразившись.

— Ох, не ври! Матери не ври-то! Нашёл куда вести, в родительский дом, как не стыдно!

Данил «мамкнул», но Людмила достала из кармана чужую помаду и тоже выставила перед сыном. Данил — вот актёр! — и здесь изобразил полное непонимание сюжета.

— Хватит из меня дурочку делать! Была здесь женщина и я точно знаю! Как ты мог воспользоваться моим доверием и приволочь сюда… на мою кровать…

Данил продолжал упорствовать, пылить и всё отрицать. Он взбесился, подскочил… Людмила выпалила:

— Я видела её обувь и платье на полу в прошлый раз! Голова у него, видите ли, болела! Головушка! Ой… врун! В глаза мне врёт и не кривится! Да, видела, и не сказала, потому что в шоке была! И подруга моя тебя тоже с этой девкой видела! И знаю я на какую рыбалку ты ездил, хватило же совести втягивать в ложь родную мать! — срывающимся на плачь голосом прокричала Людмила и выбежала в гостиную.

Она сидела на диване и плакала. Ей было и за себя обидно, и за сына, и что делать с невесткой она по-прежнему не знала… Ну почему нельзя всё сделать по-хорошему — развестись и начать новую жизнь? Ведь Данил не мерзавец!

Данил просидел на кухне минут десять. Пришёл к матери и виновато сел рядом. Вздохнул тяжело:

— Я, мама, ту другую девушку люблю, но что делать с Алиной и детьми не знаю. Боюсь, что если разведусь, то детей больше не увижу, а я без них жить не могу. Вот что бы ты сделала?

— Ой… отстань. Была б та твоя новая девушка порядочной, то не стала бы путаться с женатым мужчиной.

— А она не знает, что я женат, — признался Данил.

— Ещё лучше!

Посидели молча минут пять, глядя в разные стороны.

— Делай, сынок, что хочешь. Раз действительно не можешь больше жить с женой — разводись. Раз любишь другую — живи с ней, снимайте квартиру, не знаю… Если ты мужчина, то не будешь делить имущество с Алиной, а всё оставишь детям. Я так считаю.

— Ну я ещё не решил окончательно… Так ты меня поддерживаешь?

— Я не хочу, чтобы дети росли без отца и я не хочу, чтобы ты был несчастлив. Решай сам, это твоя жизнь. Только меня, пожалуйста, в это не вмешивай. И ещё… Отдай ключи. Сюда ты эту девицу больше не будешь приводить.

— Да я и так не буду, обещаю, но рыбки же…

— Ты на них когда смотрел в последний раз? Рыбки! Двое, вон, сдохли, брюхом к верху плавали, я их выбросила. Давай ключи.

Тесное общение с сыном прекратилось примерно на месяц, ограничивались звонками по телефону. Тему любовницы ни сын, ни мать больше не поднимали. Родителям оставалось только гадать и в душе всё-таки надеяться, что Данил останется в семье. По тишине, которая исходила со стороны невестки, Людмила понимала, что всё остаётся на своих местах. Приободрившись от благоразумности сына, Людмила решила отпраздновать у себя дома день рождения мужа. Приглашены были все родственники, приехала из другого города старшая дочь с семьёй.

Когда уже все были выпивши и навеселе, пошли танцы. Танцевали в основном дети, а было их со стороны всех родственников семь озорников. Старший из них уже ходил в четвёртый класс и ему-то и досталось больше всех. Сын Данила до того разошёлся, что принялся показывать ребятам каратистские приёмы. Он зарядил сидящему на полу четверокласснику пяткой в глаз. Это вышло случайно. Мать его отругала и мальчик, пользуясь вниманием публики, устроил небывалую истерику с воплями. Истерика закончилась тем, что он схватился за скатерть и потянул её и стоявшие там бокалы дружно опрокинулись. Из них пролились водка, вино… В общем, самые ценные напитки. У некоторых гостей появились на юбках и брюках красные пятна. Тут уж не выдержал сам Данил и пару раз несильно шлёпнул сорванца по мягкому месту и приказал идти в угол. Мальчик отрезвел, хоть и продолжал громко плакать.

— Ты как смеешь поднимать руку на моего ребёнка! — заорала Алина. — Это я его воспитываю, а не ты! Я его родила и только я имею право его бить!

Все гости посчитали такое замечание оскорблением в адрес Данила. Он отец как ни крути!

Началась ссора между супругами и если Данила ещё можно было как-то успокоить, то на Алину не действовали ничьи слова. То, что Данил посмел препираться, ещё больше её распаляло. Данил уходил на кухню — она за ним. Данил в комнату — и она туда же. Алина лупила его хлестким потоком обвинений, Данил негромко огрызался. Закончилось тем, что Данил решил уйти и уже на пороге произнёс такие слова, что Людмила от ужаса, страха и стыда вся сжалась и побледнела.

— Я с тобой, ненормальной, больше жить не буду! Хватит с меня! Разводимся! Ты думаешь, что такая незаменимая и я никуда не денусь? А вот и не угадала, коровище! — сунул ей под нос дулю Данил, — у меня есть другая! Девушка, да! И знаешь что? Даже мама в курсе! И она меня поддерживает! Скажи, мам?!

Алина метнула уничтожающий взгляд туда, где сидела свекровь, но видеть её сквозь стену между прихожей и гостиной, к счастью, не могла. Глаза всех гостей устремились на Людмилу. Людмила, сгорая от стыда, закрыла руками лицо.

— Так что всё! — продолжал, задыхаясь, Данил, — живи одна, оставайся в нашей квартире, а я ухожу… к любимой девушке… она меня любит и ценит… детей не брошу, алименты буду платить… мама! Спасибо тебе за поддержку! Всем пока!

Следом за ним, не сказав свекрови ни слова, Алина вызвала такси и уехала с детьми. Руки её тряслись, когда она надевала им шапки, слёзы капали… На любые попытки её успокоить, Алина огрызалась:

— Не трогайте меня! Не прикасайтесь к моим детям!

***

Прошёл год с той поры… Вы думаете, они и впрямь развелись? Отнюдь! Уж неизвестно какими путями, но Алина разыскала любовницу мужа. Что она ей говорила и что между ними произошло — неизвестно. Только любовница исчезла. Данил, помыкавшись по друзьям, вернулся в семью. Он утверждал, что Алина изменилась, стала чуточку мягче и терпимее… А может ему хотелось так думать? Закончив кормление грудью, его жена стала худеть… Случайно встретившись с сыном, невесткой и внуками в торговом центре, Людмила лично имела возможность убедиться в том, что Алина стала ухоженней и стройнее, почти как до родов. К сожалению, пообщаться им не удалось — уже год как свекровь стала для Алины самым смертельным врагом.

Автор: Пойдём со мной