Днем здесь было людно, но сейчас… Сейчас это место выглядело зловеще. Высокая трава скрывала ямы, а силуэты ржавых гаражей и глухих стен складов напоминали декорации к фильму ужасов.

Аня поежилась, ускоряя шаг. Тишина давила на уши, прерываемая лишь ее собственным частым дыханием и хрустом гравия под кроссовками. «Быстрее, еще быстрее», – стучало в висках.

2. В тисках страха

Она почти миновала самые темные углы, когда из-за покосившегося забора склада вынырнули две тени. Сердце ухнуло вниз и забилось где-то в горле. Два парня, явно из местных «хозяев района», преградили ей путь. Один пониже, коренастый, с суровой ухмылкой. Второй – долговязый, почти двухметровый, с наглыми глазами.

— И откуда к нам такую кралю занесло? – протянул коренастый, делая шаг вперед. Его приятель молча обошел Аню с другой стороны, отрезая путь к отступлению.

— Скажите мамзель, что вы делаете в этом гадюшнике в столь позднее время? Стена склада за спиной показалась ледяной.

— Я… я домой иду, – голос предательски дрогнул.

— Домой? А че так поздно?… Испугалась чего? – коренастый подошел ближе. Его звали Вано, прозвище, наводившее одновременно страх и уважение на местную гопоту. Долговязого кликали Лешим. – Не бойся, мы не кусаемся… пока. Чего молчишь? Язык проглотила?

Он говорил нарочито медленно, с издевкой, наслаждаясь ее страхом. Леший молча скалился, его взгляд был тяжелым и неприятным. Аня чувствовала, как холодеют пальцы.

Она судорожно пыталась придумать, что сказать, как вырваться, но мысли путались. Минуты тянулись, как часы. Вано продолжал свой монолог на жаргоне, рисуя ей незавидные перспективы, если она не будет «посговорчивей». Отчаяние подкатывало к горлу.

3. Ужас из кустов

Вдруг тишину разорвал дикий, нечеловеческий вопль откуда-то из темноты палисадника. Все трое вздрогнули и обернулись на звук. Пауза повисла в воздухе, густая и напряженная. И тут из зарослей лопухов и крапивы вывалилась скрюченная фигура в каких-то нелепых лохмотьях, с капюшоном, скрывающим лицо.

Увидев их, фигура издала новый вопль, и на свет фонаря, тускло освещавшего угол склада, метнулось перекошенное от ярости или безумия лицо. Существо бросилось прямо на них.

— Э, ты че, урод?! Попутал?! – выкрикнул Вано, инстинктивно выставляя руки.

Леший среагировал быстрее. Когда безумец налетел на них, он встретил его коротким, точным ударом кулака в челюсть. Фигура в хламиде мешком осела на землю.

— Легко, – хмыкнул Леший, но договорить не успел.

4. Странная битва

Из тех же кустов, откуда появился первый, с воплями и рычанием выскочили еще несколько таких же фигур в тряпье. Они двигались рвано, неестественно, их глаза горели в полумраке безумным огнем.

— Что за черти?! – рявкнул Вано. – Леший, работаем!

Парни, забыв про Аню, приняли бой. Они дрались умело, жестко, но нападавших было больше. Они не чувствовали боли, царапались, пытались кусаться. Лешего облепили двое, он отмахивался, рыча от ярости. Вано увидел, что друг не справляется.

— Леший, ноги! – крикнул он, хватая остолбеневшую от ужаса Аню за руку. Но тут же кто-то сбоку вцепился в рукав его куртки. Ткань затрещала. Вано развернулся, ушел под занесенную руку нападавшего и резким апперкотом отправил его в темноту.

— А-а-а! – раздался крик Ани. Вано обернулся. Еще одна фигура в капюшоне вцепилась в девушку, пытаясь повалить. Не раздумывая, Вано схватил нападавшего за шкирку, раскрутил и швырнул в сторону. Тот с глухим стуком врезался в стену склада.

5. Лабиринты ночи

— Дура! Бежим, пока не поймали! – заорал Вано, снова хватая Аню за руку. Она все еще стояла с закрытыми глазами, дрожа всем телом. Его крик вывел ее из ступора. Они рванули прочь. За спиной слышались яростные вопли и топот погони. Вано тащил ее за собой, петляя между гаражами, продираясь сквозь колючие кусты.

Ветки цеплялись за одежду, рвали ее, царапали кожу. Они выскочили на тускло освещенную дорогу, но Вано свернул в сторону старых, полуразрушенных зданий той же овощебазы. Перед ними чернел провал входа.

— Туда! Беги прямо, не оглядывайся, под ноги смотри! – он буквально втолкнул Аню внутрь и быстро оглянулся. Погоня отстала, затерявшись в лабиринте гаражей. Он нырнул за ней в темноту развалин.

Аня спотыкалась о битый кирпич и куски арматуры, почти ничего не видя. Вано налетел на нее сзади. – Чего телешься?! Шевели поршнями! – прорычал он, обгоняя ее и снова хватая за рукав. Он уверенно вел ее по темным, запутанным коридорам.

6. Затишье в руинах

Минут через десять бешеной гонки они оказались в каком-то полуразрушенном помещении без окон. Вано остановился, прислушиваясь к звукам снаружи.

— Тихо! – прошипел он Ане, которая пыталась отдышаться, всхлипывая от страха и пережитого шока. Она с трудом заставила себя замолчать. В развалинах стояла мертвая тишина. – Вроде оторвались, – выдохнул наконец Вано. – Но если что, хватай кирпич – и по башке!

Он тоже тяжело дышал. Достал телефон, включил фонарик и посветил Ане в лицо. Она зажмурилась.

— Ну и видон у тебя, подруга, – он усмехнулся, и эта неожиданно незлая улыбка на его чумазом лице немного успокоила Аню. Она оглядела себя – порванная кофта, царапины, грязь. Потом осмотрелась по сторонам.

— Ты… ты был здесь раньше? – тихо спросила она.

— Угу, – Вано отряхивал порванные на колене спортивки. – Можно сказать, тут родился. Ладно, сиди. Переждем до утра. Утром эти упыри вряд ли сунутся, менты быстро ласты скрутят. Садись вон туда. – Он кивнул на относительно чистую доску. – Расскажешь, как тебя вообще в этот гадюшник занесло.

Прошел час или полтора. Аня, запинаясь, рассказала, как решила срезать путь. Вано слушал молча, не перебивая, глядя куда-то в темноту.

— Вот так… – закончила она и, немного осмелев, добавила: – Меня Аня зовут. А тебя… Иван? Или Вано? Я так и не поняла.

Он чуть заметно усмехнулся. — Иван. Вано – это так, для улицы. А кента моего – Лёха. Ну, или Леший, как хочешь.

— Аня, значит… – задумчиво повторил он уже ее имя. – Хорошее имя. Бабушку мою так звали. Она тут работала когда-то… на этой базе. Эти руины – всё, что от неё осталось.

Вдруг в коридоре послышался хруст мусора под ногами. Оба замерли.

— Вано! Вано, ты тут? – раздался приглушенный шепот.

Иван нагнулся в сторону выхода:

— Леший? Ты?

— Да я.

— Братан, ты жив вaще?! – в голосе Ивана смешались напряжение и облегчение.

Шаги раздались совсем близко, и в их помещении показалась фигура двухметрового Лешего. Его одежда была ещё больше порвана, а на щеке виднелась кровавая отметина от глубокой ссадины.

— Ого, тебя потрепало! – Иван не сдержал своего удивления. – Голова, руки, ноги целы?

— Да вроде как… Царапаются, уроды… Сектанты грёбанные! – выдохнул Леший, морщась от боли.

— Кто? – тихо спросила Аня, до этого молчавшая.

— Да есть тут у нас секта. Колдун у них рулит… погоняло такое. Они тут на пустыре за базой тусуются, — пояснил Леший.

Вообще, они смирные, так… просто тусуются по пустырю туда-сюда. Главный у них речь толкает, остальные слушают. Называют себя то ли Свидетелями Вавилона, то ли Армагеддона… Короче, хрен их знает. Для нас они — секта.

— А ты откуда знаешь, что это они? – спросил Иван.

— Узнал соседа из дома напротив. Хотел мне горло перегрызть… но не вышло малька. – Леший криво усмехнулся. – Главное, я его в репу со всей дури, а он падает и опять встаёт. От моих ударов обычно уже никто не встаёт! – Леший загоготал своим зычным басом.

— А почему тебя сосед не узнал, если ты его узнал? – продолжил допытываться Иван.

— Так он под химей был, как и братва его гнилая! – Леший сплюнул в сторону. – Нажрались кислоты – вот планку и снесло… Барыга им вчера дурь толкнул, мне пацаны на ухо шепнули.

— Завтра найдём барыгу – спросим с него, – важно объявил Иван, его голос стал жестким. Он повернулся к Лешему: – Этих вампиров не видел возле базы?

— Не, нет по близости, – ответил Леший. – Как вы чухнули, я с себя стряхнул парочку и через гаражи в кустах заныхался. Там и просидел, пока они не рассосались. Дурь отпускать стала – они и разбежались. Но до утра надо здесь заныкаться, а то вдруг они решат по второму кругу нахимичиться? – Лёша опять зычно загыгыкал.

7. Тепло костра и холодный вопрос

Решили развести небольшой костер – стало прохладно. Огонь заплясал на стенах, отбрасывая причудливые тени на чумазые лица парней. Приятное тепло разливалось по телу, успокаивало.

Аня смотрела на Ивана, который методично ломал сухие доски и подбрасывал их в огонь. Страх понемногу отступал, уступая место странному чувству… защищенности? Она набралась смелости.

— А… что вы хотели… ну… там… со мной сделать? – тихо спросила она, глядя на огонь.

Леший фыркнул: – Съели бы! – и загоготал.

Вано поднял на нее глаза, потом снова уставился на пламя.

— Да ниче б не сделали, – сказал он глухо. – Попугали бы… и проводили. Или ты думаешь, мы совсем уроды?

— Если честно… я тогда думала, живой не уйду, – призналась Аня.

— Это когда мы тебя встретили или когда вурдалаки повылезали? – опять загыгыкал Леший.

— Через пару часов рассвет, – объявил Иван. – Слышь, Леший, иди малька на стрёме постой, послушай что там. Потом позже я пойду.

Леший встал и нехотя, согнувшись и светя светом мобильника, ушёл в чёрный проход.

Аню морил сон, она пригрелась возле костра, и глаза слипались сами собой. Она облокотилась на какие-то камни и положила голову на ладошку.

Иван молча встал, снял свою спортивную куртку – пропахшую дымом, но все еще теплую – и осторожно, почти невесомо, накрыл ее плечи. Аня вздрогнула от неожиданного прикосновения и тепла и хотела что-то сказать, но Иван опередил её, отворачиваясь к огню, словно стесняясь своего порыва:

— Хочешь спать – спи, мы на стрёме. Как рассветёт – разбудим. Да ты и сама проснёшься, на кирпичах долго не поспишь.

В этот момент из коридора донесся громкий, недвусмысленный звук и сдавленный смешок Лешего. Аня невольно прыснула.

— Леший, я сказал бди, а не бзди! – рявкнул Вано в темноту.

— Сорян, народ! Со вчера не жрамши! – донеслось в ответ.

8. Рассвет и неожиданное “завтра”

Аня проснулась от того, что ее трясли за плечо.

— Эй, Белоснежка, подъем! Пора двигать на хауз!

Она открыла глаза. Вокруг было уже светло. Лучи солнца пробивались сквозь дыры в крыше, освещая чумазое лицо Ивана, склонившегося над ней. В этом утреннем свете он выглядел совсем иначе, чем ночью у склада.

Да, щетина, усталость, след от драки на скуле – но резкие черты лица больше не пугали. Наоборот, в них читалась какая-то неприкрытая сила, мужественность. Аня поймала себя на мысли, что он… всё больше начинает ей нравиться.

Рядом разминался Леший – все такой же огромный и немного нелепый, но совсем не страшный. Но Иван… несмотря на потрёпанный вид, он был отлично сложен, атлетичен, и эта деталь тоже не укрылась от её взгляда. Он притягивал внимание.

Костер давно погас. Аня с трудом встала, разминая затекшие конечности, и протянула Вано его куртку.

— Спасибо… Вань.

Иван взял куртку, и их пальцы на мгновение соприкоснулись. Аня подняла голову, их взгляды встретились. В его усталых глазах уже не было ночной суровости – скорее, неприкрытое и изучающее любопытство. Он словно впервые по-настоящему разглядывал её, и в этом взгляде промелькнула искра чего-то человеческого, теплого, но тут же скрылась за привычной настороженностью. От этого внезапного контраста у нее почему-то перехватило дыхание.

— Пошли.

Они выбрались из лабиринта развалин на улицу. Утренний город жил своей жизнью, где-то шумели машины, спешили по своим делам одинокие пешеходы. Ничто не напоминало о ночном кошмаре.

— Ну, где берлога твоя? – спросил Вано, оглядываясь.

— Мне туда, – Аня махнула рукой в сторону многоэтажек… – Ну… я пошла?

— Ага, пошла она! А как мы узнаем, где твоя квартира, когда в гости на плюшки придём? – опять загоготал Леший.

Иван молча пошел в указанном Аней направлении. Она и Леший двинулись за ним.

— Пошли уже, до подъезда тебя отконвоируем, а то мало ли хулюганы какие тут ходят, – буркнул Иван, не оборачиваясь.

Они дошли до Аниного дома, подошли к подъезду. Аня кинула взгляд на свой балкон.

— Меня, наверное, уже по всем больницам и моргам ищут…

Она сделала шаг к двери, потом обернулась. Парни стояли и смотрели ей вслед. Почему-то мысль о расставании с ними показалась ей неправильной, почти болезненной. Что-то необъяснимое тянуло ее к этим ребятам, особенно к Вано. Она посмотрела Ивану в глаза, словно ожидая чего-то, потом тихо сказала:

— Спасибо вам, ребята… Я в шестнадцатой живу, четвертый этаж.

Вано чуть заметно кивнул. Их взгляды снова встретились. Теперь в его глазах не было ни настороженности, ни простого любопытства. Она увидела прямой, открытый взгляд, в котором читались и пережитая вместе ночь, и явный, неподдельный интерес, и та самая теплота, которую она лишь мельком уловила утром.

Это был взгляд, который обещал что-то большее, чем просто прощание. И в ее собственной душе страх окончательно сменился другим, совершенно новым, трепетным чувством.

— Иди уже, партизанка, – последовал его голос, неожиданно мягкий. – Сегодня вечером жди. В парк пойдем. С нами… Пойдёшь?

Аня на секунду замерла, словно прислушиваясь к себе, потом улыбнулась – впервые за эту ночь по-настоящему.

— С вами… пойду!

Она скрылась в подъезде, а два небритых, чумазых парня в порванной одежде еще некоторое время смотрели на закрывшуюся дверь, прежде чем раствориться в утренней суете города. Ночь ужаса неожиданно подарила ей странное, хрупкое обещание чего-то нового.

Что думаете об этом всем? Делитесь мнениями в комментах – очень жду!

Автор: Joy-Pup – всё самое интересное!