– А куда это ты так торопишься на ночь глядя? Уже десять вечера, – Ольга занервничала, предчувствуя очередную ссору.
– Опять завела свою шарманку, – проворчала девочка под нос, но так, чтобы мать услышала. – Мне почти пятнадцать, я уже взрослая!
Она принялась выбрасывать на пол вещи из шкафа в поисках нужного платья.
Ольга растерянно наблюдала за ней.
≪Где найти нужные слова? Как ее остановить?≫ – судорожно думала она.
– Чего ты встала, как столб? – взвизгнула дочь. – Я с девчонками иду в ночной клуб.
Сегодня Хэллоуин, все празднуют, а я что хуже других?!
Она, нашла нужное платье: короткое, с открытой спиной, отделанное красными рюшами.
– Соня, откуда у тебя такое платье? Оно же вульгарное. Ты знаешь, кто носит подобные вещи?
– Не знаю и знать не хочу! Я его на распродаже купила для Хэллоуина. Мне отец денег дал.
Соня вытащила из шкафа красные туфли на огромных шпильках.
– Супер! Правда?! – она надела на себя обновки и прошлась перед матерью, вихляя бедрами. – Пашка с ума сойдет от моей красоты.
– Соня, ты никуда не пойдешь, – тихо сказала Ольга.
– Что?! – дочь резко развернулась к ней.
– Да, кто тебя спрашивает?! Как ты можешь мне что-то говорить?! Ты посмотри на себя! Ты же неудачница! Отец тебя бросил, и никто до сих пор не подобрал!
– Неудачница! – повторила она, смакуя обидное слово.
Ольга развернулась, как пружина, и, влепив дочери звонкую пощечину, вышла из комнаты, хлопнув дверью, за которой раздался истошный вой.
– Гадина! Ненавижу тебя! Я тебе покажу!– визжала раненым поросенком дочь.
Ольга вошла в ванную, включила холодную воду. Умывшись, она посмотрела на себя в зеркало и горько усмехнулась: ≪Неудачница. Вроде все мне удалось. У меня есть любимая работа, уютная квартира, да и внешностью Бог не обидел. Только с Соней не могу найти общий язык. Как исполнилось ей двенадцать, так ее словно подменили. Дерзит, курить уже пробовала. Что ни скажу, все в штыки принимает. Я к священнику ходила, советовалась, так он говорит, что это все от гордыни. Я с ним согласна. А что делать? К психологу пошла, та советов надавала, только толку от них нет.
С каждым днем наши отношения все хуже становятся. Словно я не мать ей, а враг. Если бы она только знала, как я ее люблю, как у меня сердце за нее болит. Вот, ударила ее, а теперь не знаю, как быть? Только бы не зареветь≫. Ольга открыла дверь и прислушалась– дочь с кем-то возбужденно говорила по телефону. ≪Пашка там будет. Я ему обещала прийти…≫ – расслышала она.
≪Пашка… Помню, в первом классе он был похож на головастика, такой же маленький, глазастый. А вырос – и стал принцем. Не удивительно, что в него все девчонки влюблены, а он с моей Сонькой дружит. #опусы Понятно, что она ему нравится. Впрочем, кому она не понравится – красавица≫.
Ольга вздохнула, заперла изнутри входную дверь и спрятала ключи в тайное место. ≪Не пущу ее на ночную гулянку. Ни за что! С Пашкой ничего не случится. И праздник этот, Хэллоуин, связан с чертовщиной, как я слышала≫. Ольга хотела тихо пройти в свою комнату, но дочь, услышав
ее шаги, выскочила в коридор.
– Я тебе этого никогда не прощу! Я тебя засужу! – закричала она с перекошенным от ненависти лицом. – Я в окно выпрыгну, но уйду сегодня! Ты не понимаешь, что такое любовь! Он ждет меня! Я ему обещала!
– Если Паша действительно тебя любит, то будет ждать, сколько надо, – Ольга с любовью
посмотрела дочке в лицо. ≪Бедная моя девочка, – подумала она, – как тебе помочь?≫.
– Что уставилась, коза безрогая! – крикнула Соня. – Сейчас отцу позвоню, он меня сам в клуб отвезет!
– Звони, – ответила Ольга, – но из дома ты сегодня не выйдешь. Я дверь закрыла.
– Ах, так. – Соня неожиданно успокоилась.
–Ну, держись.
Ольга слышала, как дочка с грохотом сняла туфли, затем снова стала с кем-то разговаривать. То и дело слышался ее зловещий хохот.
≪И ходить никуда не надо. Хеллоуин сам пришел к нам в дом, – Ольга вытерла слезы,
приняла снотворное. – Может, завтра будет легче≫, – подумала она с надеждой, закрывая глаза.
***
Прозвенел будильник. Стряхнув остатки сонной паутины, Ольга умылась и начала готовить завтрак. Затяжные ссоры были не в ее характере. Да и Соня была отходчива. Обычно вечерние
скандалы заканчивались утренним кофе.
Но на этот раз так не получилось. Дочь прошла из ванны мимо накрытого стола с демонстративно каменным лицом, быстро оделась, зачем-то взяла свидетельство о рождении.
Весь день Ольга старательно гнала прочь мысли о ссоре с дочерью, но выйдя из офиса, ни о чем другом думать уже не могла: ≪Как там Сонечка? Простила ли меня? Что мне ей сказать при встрече? Может, прощения попросить за пощечину? Или не надо? Если бы она знала, как
мне больно от ее оскорблений. Как у меня болит сердце. Последняя кардиограмма была неважная. Сейчас приду домой, мы с ней чаю с плюшками попьем, помиримся, и все будет хорошо. Просто надо потерпеть≫.
Ольга с облегчением выдохнула, пошла в кондитерскую и купила любимые дочкины эклеры.
– Доча! Я твои любимые пирожные купила! Давай мириться! – крикнула Ольга с порога,
но ей никто не ответил.
– ≪Странно≫,– она вошла на кухню. Дочери не было.
Приготовленные утром бутерброды были нетронуты.
≪Лучше худой мир, чем добрая ссора≫, – подумала Ольга, доставая телефон.
Она набирала номер дочери, когда трубка пропела мелодию вызова. Высветившийся
номер был незнаком.
– Васильева Ольга Николаевна? – спросил женский голос с металлическим оттенком.
– Перова Валентина Алексеевна. Отдел опеки. К нам поступило заявление от вашей дочери о жестоком обращении с ней ее матери, поэтому мы были вынуждены забрать ее прямо из школы.
– Что?! – Ольга на мгновенье онемела. –
Я не поняла, что вы сказали?
– Ваша дочь в связи с угрозой жизни и здоровью вследствие вашего жестокого с ней обращения находится в социальной гостинице Центра помощи семье и детям, где и будет находиться
до решения суда.
– Какого суда?!
– О лишении вас родительских прав.
– Меня? За что?
– Вчера вы избили своего ребенка! Или вы забыли об этом? Вы, вообще, трезвая?
– Что! Да как вы смеете! – Ольга начала задыхаться от волнения.
– Смеем! Еще как смеем! Вы же посмели нарушить права вашего ребенка. А мы призваны защищать детей от таких матерей, как вы! Встретимся в суде!
– Где моя дочь? Скажите адрес! – закричала Ольга, но женщина отключилась.
***
Поговорив с Ольгой, Валентина Алексеевна поехала в социальную гостиницу. Поднявшись на третий этаж, она постучалась в комнату Сони:
– Можно войти?
– Можно! – отозвалась девочка, не вставая с кровати, на которой провалялась полдня, смотря сериалы.
Валентина присела в кресло.
– Это тебе, – она положила на стол упаковку сникерсов. – За моральный ущерб, нанесенный матерью. Ну, ничего. Она за это ответит. Пусть узнает, что бывает с теми, кто не любит своих детей.
– А что с ними бывает? – Соня убрала звук.
– Их лишают родительских прав.
– И правильно делают! Нечего бить детей. Вы видели мое фото в телефоне с красной щекой? Хорошо, что синяк не остался.
– Ну, для дела было бы лучше, если бы синяк остался. Зафиксированные побои нам на руку. Но даже такие следы от удара произведут впечатление на судью.
– А что, будет суд? – Соня слегка растерялась.
– Обязательно. Ты же написала заявление, что мать с тобой жестоко обращалась.
– Конечно! – вскинула девочка подбородок.– Она меня не пустила в клуб на
праздник Хэллоуина, раз. Меня там Паша ждал, два. Девчонок я подвела, три. Еще
она обозвала платье, которое я купила –пошлым, четыре. Да она, вообще, неудачница!
Ее и отец поэтому бросил. Больше того, он на ней так и не женился. Я из-за нее без отца осталась. Видите ли, она не могла пережить его измены. А кто сегодня не изменяет?..