‒ Где? Это ночнушка так лежит, тут только мышцы! ‒ испуганно рассматривает себя в большое зеркало Ирина, стягивает сорочку на спине, собирает её в тугой катышек так, чтобы ткань легла точно по фигуре.
‒ Ну, тебе виднее, ‒ усмехается Роман, отворачивается. Дальше смотреть на жену ему не хочется, не интересно.
Ирина, ещё придирчивее поглядев на себя, наконец, выключает свет и ныряет под одеяло. Потянувшись к мужу, она хочет поцеловать его, пожелав спокойной ночи, но Рома делает вид, что уже спит.
У Ирки замерзли ноги, пальцы ледяные, всё потому, что Ромкина мама, Мария Фёдоровна, к которой они приехали, чтобы отпраздновать завтра её день рождения, на ночь, зимой и летом, в любую погоду, открывает балкон, уверяя, что так лучше, а то ей душно и сны снятся кошмарные. Ну, её комната – её дело, тут уж Ирина помалкивает, но сквозняком тянет по всему дому, тем более, что на улице минус пятнадцать…
Раньше бы Ирина, пробежав босиком от ванны до их с мужем комнаты, сунула бы ножки под его одеяло, к горячим, большим ступням, прижалась бы к нему целиком, обняла, слушая, как стучит Ромино сердце, затаилась и уснула, а он боялся бы убрать руку из-под её головы, не желая тревожить Ирин сон…
Но это раньше… Ира, совсем не желая засыпать, задумалась, вспоминая, когда они последний раз были ласковы друг с другом. Год назад? Два? Даже и не вспомнить …
Семь лет их супружеской жизни в этом году, а внутри как будто всё вымерло, завяло.
Женщина повернулась к стенке, не желая больше рассматривать небритое Ромкино лицо. У кровати стоит тумбочка, на тумбочке – их с мужем свадебное фото. Смешные такие, как будто и не они вовсе, а какие-то другие люди…
В день свадьбы, вернее, утром, Ира узнала, что беременна, матери ничего не сказала, Роме тоже. И так хватало нервотрёпки. О будущем ребёнке знала только Ирина сестра, Юлька. Той тогда было двадцать девять, а Ире двадцать шесть.
‒ Чего-чего? Это я сейчас правильно поняла? ‒ услышав тайну, зашептала Юлька, скомкала Ирино лицо в своих теплых, пахнущих кремом ладонях, улыбнулась, приподняв брови. ‒ Это я теперь тётка, да?
Ирина растерянно закивала, но призналась, что очень боится.
‒ А чего тут бояться?! Ребенок Ромин? Ромин. Ты замужем? ‒ тут Юля посмотрела на часы, засуетилась. ‒ Почти замужем, но если мы опоздаем, то так и останешься невестой, а Рома найдёт себе в окрестностях дамочку пошустрее. Так, ускорились! Не, ну хорошо же! Девять месяцев – и ты мать! У вас, я смотрю, не заржавеет! Нашей матушке только не говори, а то весь праздник насмарку! ‒ Юля помогла сестре затянуть платье, потом, подумав, ослабила корсет. ‒ А вот фату, дорогая, придётся оставить. Грех совершён, дева нечиста. Себе возьму!
Юля нацепила на причёску полупрозрачную, кружевную фату, стала кружиться по комнате.
‒ Нет, Юлька! Отдай! Ну давай же сюда! ‒ испуганно оглянулась на дверь Ирина. ‒ Зря что ли покупали?..
Свадьба прошла превосходно, веселились, кидали букет, было много тостов. Ромины и Ирины родители чинно восседали за столом молодых, чокались и улыбались. Ира старалась не пить шампанского, подменяла его на сок…
После свадьбы Ирина с мужем стали жить в доставшейся ему от бабушки квартире на Оболенском.
‒ Ну, на первое время эта двушка – нормально, ‒ рассуждал Рома. ‒ А там купим побольше, надо только чуть-чуть подождать.
Ирина кивала, а про себя думала, что ждать-то тут долго не придётся, когда родится ребёнок, ему нужен будет простор…
Недели через три, после того, как молодожёны вернулись из свадебного путешествия, Мария Фёдоровна заметила, что Ира слишком много ест.
Отозвав её на кухню, якобы помочь помыть посуду, женщина усадила невестку за маленький стол, села сама и прямо спросила:
‒ Ты ждёшь ребёнка, Ира?
Иринка растерялась, потому что не хотела никому говорить про беременность, пока не пройдет хотя бы два месяца, не хотела обнадёживать, ведь мало ли, что случится…
‒ Ну, я же спросила! Что ты так смотришь? Говори как есть! ‒ строже повторила Мария Фёдоровна.
‒ Да, ‒ кивнула невестка, улыбнулась.
‒ Какой срок? ‒ не разделяя Ириного восторга, уточнила Мария Фёдоровна.
‒ Полтора месяца всего, я… ‒ сказала Ира, потом, вспомнив, что в сумке у неё есть фотография с УЗИ, хотела показать свекрови, но та даже смотреть не стала.
‒ Так, это сейчас не к месту. Отец пробил Ромочке место в посольстве, он тебе не говорил, но скоро вам ехать надо. А там, за границей, ну какие беременности, Ира?! Мало ли что случится, Рома будет отвлекаться, дергаться, ты ему всю карьеру можешь загубить!
‒ Ну что вы такое говорите? ‒ опешила Ира, стоя с черно-белым снимком в руках. ‒ Беременность – нормальное состояние, везде есть врачи, мы же не в Сахару едем. Хорошо всё будет, поверьте!
‒ Хорошо? Для кого? Ты знаешь, что значит быть дипломатом? Я уважаю твою профессию, Ира, учить детей – это похвально и там, за границей, ты тоже была бы уместна, но не с пузом же! Мы с мужем позволили себе завести Ромочку, когда всё устаканилось, утряслось, мы поняли, что больше никуда не поедем, переселились в большую квартиру и тогда… В общем, я дам координаты, ты сходишь, покажешься, тебе скажут, что и как сделать.
‒ Я не буду делать аборт, ‒ Ирина пожала плечами. ‒ Это наше с Ромой дело, как мы решим, так и будет!
‒ Ваше с Ромой? Ну смешно, ей-богу! Это твоё дело – быть мудрой и дальновидной женой. На первом месте должна стоять карьера мужа, его благополучие, на втором здоровье мужа, на третьем, ‒ Мария Фёдоровна задумалась, загибая пальцы, ‒ на третьем его удовлетворённость браком, а уж потом ты. Рома человек публичный, а тебя вон уже разносить стало, того гляди, пойдут пигментные пятна, и куда тебя? Не показывать? Ерунда! Не дури, Ира, сделай, как говорю. Опять же и тебе карьеру надо строить, стаж нарабатывать, а ты сразу в декрет решила… Да и странно, Рома у нас воспитан в строгости, в целомудрии, его ли этот ребёнок?
Ирина даже задохнулась от этих слов. Рома и целомудрие – два далёких друг от друга понятия, уж ей, Ире, это хорошо известно!
‒ Родишь, я потребую тест ДНК, имей в виду. Я не позволю водить нашу семью за нос! ‒ Мария Фёдоровна отвернулась и принялась вытирать посуду.
Ира, красная, злая, закусив губу, вышла из кухни, хотела поговорить с мужем, но тот о чём-то спорил с отцом в кабинете, отвлекать их не хотелось…
… ‒ Ириш, бери на работе расчёт, мы улетаем. Решилось наконец-то! ‒ радостно выпалил с порога Рома, вернувшись вечером с работы.
‒ В смысле? Ром, я только перевелась в другую школу, мне дали вести класс, кружки… Куда мы улетаем? Мне не дадут отпуск.
‒ Ир, ты замужем за человеком с большим будущим! Ну на кой тебе эти классы, эти кружки, если нас ждут в посольстве. Документы уже оформляются, вылет через две недели, так что…
‒ Куда? ‒ растерянно спросила Ирина, Рома ответил. Она сначала просто смотрела на него, потом вдруг завизжала, предвкушая огромные перемены в жизни…
… Дня через два Ира побежала с работы в женскую консультацию, тянуло живот.
‒ Ну, надо полежать недельки две, чтобы малыш закрепился как следует. Да и тонус у вас ‒ будь здоров, капельницы будем ставить. Сейчас в дневной стационар вас направлю, полежите. И обязательно больничный.
‒ Нельзя мне сейчас больничный, новая работа… Да и улетаем мы с мужем, он у меня дипломат…‒ пожала плечами Ира, одеваясь. ‒ Может, я таблеточки попью какие?
‒ Ирина, включите-ка голову, куда это вы собрались уезжать?! Ваше состояние сейчас достаточно опасное. Я могу отпустить вас домой, некоторые не любят больничных стен, я понимаю, но надо вынашивать, слышите! Выносить – это такая же трудная работа, как и родить. И не слушайте тех, кто говорит, что беременность – это совершенно нормальное состояние. Да, нормальное, но когда она первая, то организм ещё не знаком с этими изменениями, он прилаживается, старается, давайте ему поможем! Вы теперь ответственны не только за себя! — строго одернула пациентку доктор.
Ира позвонила сестре, но та была занята, сказала, что перезвонит завтра. Обсуждать что-то с матерью Ира не хотела, у них были достаточно натянутые отношения, слишком уж отличались характеры, мнения, взгляды…
У Ирины были знакомые девочки, которые месяцами лежали в больницах, вынашивая ребенка, они не вставали вообще, всегда пребывали в горизонтальном состоянии чтобы не усугубить начавшиеся нарушения. А вдруг у Иры будет так же?! А как же Рома, работа, их семейная жизнь?!..
… ‒ Ну, решилась? ‒ увидев на пороге невестку, Мария Фёдоровна кивнула. ‒ А я так и знала, что прибежишь, как только Рома с тобой новостями поделится, ‒ Мария Фёдоровна велела Ире пройти в комнату, открыла секретер, вынула из ящичка записную книжку, стала медленно листать её, ища нужный номер. ‒ Вот, скажешь, что от меня. Романа не волнуй лишний раз, у него сейчас самая горячая пора будет, проверки всякие, документы готовить надо. Матери что-то говорила?
‒ Нет, я пока никому. Юле только…
‒ Скажешь, самопроизвольное прерывание. Успеть бы… Ох…
Мария Фёдоровна очень переживала: за Романа, его карьеру, за то, как расскажет подругам и коллегам, что сын теперь большой человек, что вот с женой улетел в другую страну, будут там жить и работать. А за невестку что переживать?! Здоровая, спортом в юности занималась, авось обойдётся!..
… Ира вздохнула, потянулась, отвернула от себя свадебную фотографию. Та была из другой жизни – счастливой, полной надежд, планов, счастливых вспышек, а теперь…
Теперь Рома хочет ребёнка, а Ирина не может забеременеть. У него всё в порядке, у неё нарушен гормональный фон. Она устала пить таблетки, сдавать кровь, устала отвечать любопытным знакомым, что они с Ромой «работают» над тем, чтобы стать родителями…
Юле тогда, перед самым отъездом, она сказала, что никакого ребенка не было, просто ошибка лаборатории…
‒ И когда ты это сделала? ‒ не глядя на сестру, спросила Юля.
‒ Что сделала? Я же тебе говорю, ничего там не было! ‒ упрямо твердила Ира, всё накладывая и накладывая себе сахарный песок в чашку.
‒ Десятая, ‒ машинально отметила Юля. ‒ Не слишком ли будет сладко? Хотя, видимо, жёны дипломатов всё ощущают по-другому…
‒ Юлька!
‒ Ну всё, что уж теперь говорить! Надо ж оказаться такой ду…
‒ Не обзывайся! Я сделала, как считала нужным! ‒ выпалила Ира.
‒ Да я про себя. Я племяшке уже игрушку купила музыкальную… Думала, побольше будет, подарю… Ещё чаю?..
…За границей Ира, преподаватель математики, работала в школе для детей представителей посольства, но только не по специальности, а просто вела кружок лепки, всем очень нравилось, всем, кроме самой Ирины… Рома занимался рабочими вопросами, ходил в костюме и научился медленно пить горький черный кофе, как делают это коллеги постарше…
А когда вернулись домой, муж заговорил о семье, о детях. Ира была не против, тем более, что у Ромкиных друзей было по три-пять детей, это считалось почетным, хорошим делом.
‒ Ну и нам отставать не надо, ‒ говорил он, а мать поднимала тост за тостом на очередной годовщине их свадьбы, говоря, что давно пора ей стать бабушкой.
Вот и в прошлом феврале, когда Ира и Ромка приехали к свекрови, чтобы отметить её день рождения, началось: внуков бы… А когда ты… Ира, а вы думали…
«Еще бы советы стала давать, как именно это делается!» ‒ ворчала Ирина, расстегивая в выделенной им с мужем комнате чемодан и раскладывая на полке в шкафу одежду.
‒ Ир, а что ты ерепенишься? Что возмущаться? ‒ аккуратно развесив рубашку, пожал плечами Рома. ‒ Я тоже считаю, что пора нам завести ребенка. Надо тебе провериться, выяснить, почему не получается ничего.
Ира кивнула…
Ей назначили большой список обследований и анализов, Рома почитал потом результаты, покачал головой.
Ирина слышала, как в тот вечер он звонил матери.
‒ Привет… Да, сходила она… Ну тут вообще кошмар, мам! Куда ни кинь, везде отклонения. Завтра пойдём на консультацию, что дальше-то делать? Ну, я не знаю, здорова вроде, ничего не болит…
