Закончилась зима с её метелями, завываниями по ночам в трубе, потеплело. С оттепелью, казалось, и Мария стала оживать.
«Работа любого на ноги поставит», — говорил всегда муж, не желая лежать во время болезни на диване.
Мария Ивановна тогда прятала его сапоги и валенки с калошами под крыльцо, но муж находил.
Садился тут же, ставил сапоги рядом, доставал пачку со спичками и долго сидел раздумывая. Сил что-то делать у него уже не было, болезнь отнимала последнее.
Мария Ивановна благодарила Бога у иконки в углу каждый день. «Жив!». И ничего ей не нужно было более. Дети переводили деньги, а мать отправляла обратно. Жила только мужем. А сейчас и нет его. А жить нужно. Раз дано столько, значит дано, крепись, живи.
Мария Ивановна стала всё чаще выходить во двор, наводить порядки, проваливаясь сапогами, теми самыми, что носил муж, в рыхлую, напитую талой водой землю. Было рано ещё, зябко, но работа давала ощущение нужности и отвлекала от грустных мыслей.
В этом году Марии Ивановне летом исполнится семьдесят восемь. Силы той, былой, что в юности, уже не было. Но терпела, шуршала. Не видела иного. Все так, всю жизнь. На ногах, в делах.
Мария Ивановна вышла на улицу, встала у калитки и, прислонив руку ко лбу, стала всматриваться то в крышу, то в небо.
— Чего там увидела, Маша? — спросила, возвращающаяся из магазина, соседка.
— Да вот, не успел Фёдор крышу перекрыть, хотел очень, думаю, нанять кого.
— Крышу-то да, но надо посуху делать.
— Накопить бы ещё. Теперь нужно будет нанимать, работники нынче дорогие, наверное.
— Ой, и не говори. Вон. Филатовым забор заменили, так они три пенсии откладывали, а она у них ого-го, не чета нашей. Тебе, кстати, добавили хоть чуть-чуть.
— Не знаю, Вера, что-то я до сих пор отойти от своей утраты не могу.
— Бедная, ты бедная. Подожди, Маш, а Федя не больше тебя получал?
— Поболе.
— Ну вот, ты узнай. Слышала в магазине, тут одна в пенсионный съездила, поменяла свою пенсию на пенсию мужа и живёт припеваючи, пряники берёт, — улыбнулась соседка.
— Как так поменяла?
— Не знаю, Маш, я в этих делах не ведаю. Спроси на почте номер телефона пенсионного нашего, да позвони. А лучше сама поезжай, наплетут по телефону с три короба.
О разговоре этом вспомнила Мария Ивановна, когда получила пенсию. Вздохнула. Дети на себя давно все заботы о дровах, похоронах и памятнике с оградкой взяли, хотя мать отказывалась. Но всё порешали без её ведома, осталось только руками развести. Особенно никак не тратила женщина эти деньги, но они как песок уходили сквозь пальцы. Да и крыша эта. В память о муже захотелось сделать. Вроде как он это всё организовал и оплатил.
«Пусть будет его пенсия, раз так можно», — думала Мария Ивановна, а там снова на свою перейду.
Выбрала день и поехала в пенсионный фонд в райцентр. Автобус не спешил, у него маршрут, всё по времени. Дома и вереницы лесополос сменяли друг друга, медленно разбавляя почерневшие поля. Озимые ещё не взошли, всё вокруг никак не могло прийти в себя после этой зимы и начать расти. Небо хмурилось, насмотревшись вниз.
Мария Ивановна с удовольствием разглядывала дорогу, всё, что на ней происходило, сколько позволяло зрение, устремляла взгляд вдаль. Давно она не выезжала из деревни, не было необходимости. Да и тут бы не поехала, если бы не крыша.
Здание пенсионного фонда женщина нашла быстро. Среди обшарпанных двухэтажек администрации этот трёхэтажный особняк стоял словно терем. Блестящий, даже в хмурый день, всё вокруг в граните. Заходить в это здание Марии Ивановне было страшно и стеснительно одновременно.
Она выдохнула и пошла. А там внутри народу, словно в базарный день. И сидят, и стоят, и туда-сюда ходят. Растерялась Мария Ивановна в сторонку отошла, чтобы в себя прийти. Потом увидела большой стенд. Бумаг на нём видимо-невидимо мелкими буквами и сверху график работы. Достала женщина свой блокнот, записала. Сверила с часами — так и есть, обед. Запомнила. Значит, как ни старайся, в обеденный перерыв попадёт, если вдруг во второй раз нужно будет приехать. Впрочем, о втором разе она и не думала. Но вышло иначе.
Привыкнув, Мария Ивановна стала у людей спрашивать, куда можно обратиться. Те дружно на окошко ей указали. Подошла. Большая вывеска на старый манер «Справочная». Было видно, что раньше было написано что-то другое, остались следы от прежней таблички.
Очередь. Небольшая, но есть. И окно закрыто. Тоже, видимо, обед. Отходить и ждать сидя, Мария Ивановна не стала. Решила, что на обратном пути насидится в автобусе, даже похвалила себя, стоя в этой очереди, что билет на обратную дорогу не взяла. Сейчас бы волновалась, что не успевает.
Ровно в два часа окошко открылось, и очередь начала двигаться. Мария Ивановна достала свои документы и принялась объяснять.
— Здравствуйте, — поздоровалась Мария Ивановна.
Женщина в окошке буднично ответила:
— Здравствуйте, — и быстро добавила. — Что у вас?
— Да, вот, мужа не стало, хочу получать его пенсию.
— В терминале нужно взять талон на услугу номер 25, запоминайте, 25, подготовить документы по списку и прийти на приём.
Мария Ивановна кивнула. Женщина отвернулась и сказала мужчине рядом:
— Что у вас?
Мария Ивановна была отодвинута, она сгребла свои бумаги, боясь что-то потерять, и отнесла их на стойку рядом, чтобы собрать.
У терминала электронной очереди постояла, растерянно, пока к ней не подошла сотрудница.
— Я вам помогу. 25? Сейчас, — она ловко коснулась клавиш, быстро что-то нажала и спросила:
— На девять утра через неделю Вас устроит?
— Нет, милая, я на девять не успею. Вот, как сейчас, мне нужно, я с автобуса только.
— Тогда только на четыре часа.
— Хорошо, давайте, — талончик быстро показался из автомата, в сопровождении тревожного звука.
— А вот ещё подскажите какие документы.
— Обратите внимание на стенд. Здесь есть все разделы, можно ознакомиться и на столах лежат папки с образцами заявлений и списками, необходимых для обращения документов.
Мария Ивановна вновь кивнула. «Что же не понятного. Понятно». Она села в дальний угол на стул, пододвинула к себе три папки и принялась искать нужный раздел. Тот, что нужен был, не нашла, увидела только тот, где указано, какие документы нужно подать для начисления пенсии. Решила, что посмотрит на стенде, и просто привезёт все документы, что у неё есть.
Неделя пролетела быстро. Опять автобус, опять сверкающее здание. Мария Ивановна сразу вошла внутрь. До назначенного ей времени было ещё далеко, но она решила ждать внутри, у нужного окна, рядом в зале. Такой подход Марии Ивановне понравился. Никого вперёд или только спросить не пускали, вызывали строго по номеру в талоне, никаких уступок и привилегий — все равны.
Как только на табло над нужным окном загорелся её номер, Мария Ивановна тут же оказалась перед женщиной с очень короткой стрижкой. Она ещё что-то заполняла на компьютере и, не отводя взгляда от экрана, спросила:
— Какой у вас вопрос?
— Без мужа осталась, — Мария Ивановна сделала паузу. Женщина никак не отреагировала. — Зимой его не стало. А мне крышу крыть летом нужно.
