Он по привычке, как это делал в детстве, смел снег с обуви и поставил веник в уголок на высоком крыльце.
Нина Степановна принимала подарки, охая и удивляясь. – Откуда столько? Нам такое и не привозят…
— Я же на комсомольской стройке, у нас снабжение хорошее. Ты, мам, бери, не стесняйся, я тебе привез. А это Валентине, мужу ее, ну и племянникам…
Нина Степановна смотрела на взрослого сына, отметившего недавно тридцатилетие и сердце ныло от того, что годы идут, а он все один, все по стройкам.
— Федя, и чего там такого особенного на этих стройках?
Федор снял свитер, оставшись в одной рубахе, причесал чуть разлохматившиеся светлые волосы, взглянул в зеркало, что висело как раз над комодом. – А что особенное? Романтика там, мама, романтика.
— А зачем она тебе эта романтика? Уж не пора ли домой насовсем вернуться, тут ведь все родное… да женился бы, деток нарожали бы…
— А вот, может, и останусь, может и хватит мне…
Вечером пришла старшая сестра Валентина с мужем и ребятишками. Накрыв стол, засиделись допоздна.
— Вот скажи мне, Федька, что там есть такого на этих стройках, чего нет у нас в деревне? – спросил зять Сергей.
— Ну ты хватил Серега! – Федор рассмеялся. – Там всё по-другому, там стройка, мощь такая, что душа трепещет, там моя бригада, мы все там друг за друга… ну и за длинным рублем туда тоже едут.
— А что, братик, ты на эти длинные рубли купил? Куда тратишь-то? – спросила старшая сестра. – Ну одет, вижу, хорошо, модно одет, у нас тут все проще, а ты прямо щеголь…
— Да брось ты, какой щеголь. А насчет зарплаты – не жалуюсь. И не думаю, есть у меня деньги или нет, потому как они у меня всегда водятся. «За воротник» не закладываю, но и не отказываю себе ни в чем.
Проговорив допоздна, Валентина и Сергей пошли домой, надеясь, что уж в этот раз Федор точно останется дома.
Ночью снова нападал снег, и Федор, вынырнув из-под одеяла, пошел чистить двор. – Феденька, куда ты по холоду?
— Мне не привыкать! Я и в мороз, и в жару работаю. Вот только когда ветер сильный, так останавливается работа, монтажник ведь я.
Взяв метлу и лопату, расчистил сначала двор, а потом вышел за ограду, смахнув снег со скамейки, и легкие снежинки опустились на землю.
Уже утро разыгралось, и даже солнышко блеснуло на сером небе, а Федор все работал, очистив уже довольно большую территорию перед усадьбой.
Проходили мимо односельчане, здоровались, кто-то останавливался, задержавшись за разговором.
Потом он стоял и оглядывал улицу, по котором когда-то бегал пацаном. Молодая женщина показалась в переулке, шла по тропинке, где уже снег чуть притоптали, и вела за руку малыша, в длинной шубке, из-под которой виднелись светлые валеночки.
Федор остановился и смотрел, как в сотне метрах от него, шла эта молодая женщина, не глядя по сторонам, а только останавливалась и наклонялась иногда к мальчику, видно спрашивала, не устал ли.
Федор приглядывался, и наконец, узнал в женщине Верну Зернову, которая была лет на пять младше его. Мать подошла к нему и тоже посмотрела вслед женщине.
— А что, мам, Вера замуж вышла? – спросил он, старясь показать интонацией голоса, что ему все равно.
— Какой «замуж»? Одна она, мальчишка у нее растет.
— Интересно, — усмехнулся Федор, ребенок есть, а мужа нет…
Прошло еще три дня. Федор хорошо выспался, осмотрелся, встретился со школьным товарищем, сходил в гости к сестре. И даже успел починить калитку, наметив еще несколько дел по хозяйству. Помочь хотелось матери.
А вечером, когда уже стало темнеть, день ведь короче становится, пошел к местному почтовому отделению, и стоял там, пока в окнах не погас свет и работники не разошлись. Вера вышла последней. Шла торопливо, на ходу надевая варежки.
— Вера! Постой! Не узнала меня?
— Ну как же не узнала? – она замедлила шаг. – Еще когда снег убирал, узнала.
— Ага, вот как… а мимо прошла…
— Ну так и ты меня не окликнул, я уж подумал, не узнал…
— Да узнал, Вера, узнал… растерялся немного, ты ведь с ребенком шла… думал, может замуж вышла.
Вера остановилась, поправила пуховую шаль, стала смотреть в лицо Федору, будто изучала его. – А вот не вышла, Федя. Прошлый раз как приезжал, сколько годочков прошло? Четыре годика, Федя прошло. Сначала ждала, думала, вернешься…
— Вера, ну мы же тогда все обговорили, я ведь сразу сказал, что не смогу остаться, ну тянуло меня, понимаешь, нравится мне на стройке работать. – Федор замолчал. Тоже посмотрел внимательно на свою знакомую. – Вера, скажи честно… замуж не вышла, пацан растет… чей это ребенок?
— Федя, тебе чего надо? Ты уехал тогда… за романтикой уехал… сейчас-то тебе зачем моя жизнь?
— А может потому не женился, что тебя не забыл.
— Ну что же не писал тогда? Вон я на почте сколько лет уже, сразу бы твое письмо увидела…
— Так ты сама сказала, что раз уезжаю, значит расстаемся, — он попытался взять ее за руку, — Вера, я, правда, хочу знать, чей ребенок…
— Твой это, Федя ребенок. Женей назвала…
Федор улыбнулся: — Евгений значит… что же ты не написала мне…
— А ты мне? Ни одного письма… да и не поняла сразу, потом уже выявилось.
— Пойдем, Вера, провожу тебя, может в дом пустишь.
— Проводи. Но в гости… рано пока. Родителей огорошишь твоим появлением… они ведь не знают, что это твой ребенок, да и Женя еще толком не понимает ничего…
— Будем вместе жить – поймет.
— А ты разве останешься?
