Все ждала Таня, когда перезвонит брат. Ждала, думала, как сообщить брату весть печальную, да прокручивала в голове разные фразы. А Федя все не звонил и не звонил. Уже и маму увезли, решала Таня разные вопросы, ждала, ждала, ждала.

Не дождавшись, решила позвонить еще раз. Время уже два часа дня, стало быть проснулся Федя, не спит уже. А не перезвонил- так поди и не видел пропущенный.

Федор ответил только на третий раз. Ответил недовольно, с агрессией.

-Что тебе надо, Танька? Раз не отвечаю, значит некогда мне. Это вы там сроду ничем не заняты, только трындеть целыми днями горазды.

-Федь, мама умерла…

Замолчал Федор, а потом откашлявшись сказал, мол а ты что хотела? Думала, что встанет она, да побежит? Тут радоваться надо, что быстро все кончилось, не пришлось долго с ней возиться.

Таня, словно не слыша его слова сказала:

-Ты на похороны приедешь?

Заюлил Федор, оправдываться стал, вроде как некогда ему сейчас, совсем не вовремя похороны эти. Девок в школу одели, сами кой- чего по мелочи прикупили, да в кредитах по самые уши, не до поездок сейчас.

-Я ноутбук новый в кредит взял, да телевизор. Стиралку обновить решили, да посудомойка старая уже. Думал, что мать поможет с кредитом, а она помереть надумала. Дорогие сейчас билеты, Танька, особенно если вот так срочно брать, без скидок. Да до Сочи пока доедешь, с ума сойдешь. Пробки, бархатный сезон же. И что им не сидится? Всё едут и едут на юг этот, будто он резиновый!

Таня поначалу молча слушала младшего брата, а потом перебила его и снова спросила:

-На похороны приедешь, Федя?

Вспылил Федя, закричал громко, надрывно, мол я тебе говорю, говорю, а ты вроде и не слышишь меня! Нету у меня денег, чтобы вот так запросто круглую сумму прокатать. Или без меня не похороните?

-Мать она тебе, Федя. Живая не дождалась, так хоть проводить приезжай. Не по людски это, не проводить.

Кричал Федя, что плевать ему на людей, на то, что скажут они. Мол что толку кататься в такую даль, чтобы в холодный лоб чмокнуть то, что осталось от матери? Ей уже без разницы, кто там придет провожать, а ему жить да жить, долги, кредиты, зарплаты не хватает. А потом, выдохшись от крика тихо сказал Федор, что вот если так нужен он там, на похоронах, пусть Таня ему билеты в оба конца оплатит.

-А кроме билетов еще двадцатку на такси до Сочи туда да обратно, десять тысяч проезд в один конец стоит, мы месяц назад с ребятишками ездили в Сочи, отдыхали. Хорошо отдохнули, только дорого все кругом. От Барнаула так и быть, я сам заплачу, что там пара тысяч, копейки.

— А я тебе где возьму такую сумму, Федя? Мне они с неба не валятся, деньги эти, у матери ни рубля не наложено, всё тебе слала. Раз на похороны не поедешь, тогда свою долю скидывай. Человека похоронить тоже в копеечку выходит.

Тут- то и узнала Таня, что они оказывается на всем готовом живут, а он, несчастный, с хлеба на воду перебивается, голодает, ущемляет себя во всем.

-Мне- то квартиры в наследство не достаются, Танька. Не прибедняйся, ты и сама хорошо получаешь, и мужик твой не последний человек в поселке, квартирка опять же доход дает.

Яна слушала сестру и только качала головой.

-Вот какой жук, Федя- то! А я и смотрю, что он последний хм. без соли доедает, в Сочи отдыхать ездят да технику обновляют. Что же ты молчала, Таня? Сказала бы, придумали бы мы, как с кафе проблему решить. Зачем всё на свои плечи опять взвалила? Зачем его выгораживала? Ведь опять окажется, что он хороший, а ты так.

Расслабила Таня руку, поднесла рюмку ко рту, и быстро вылила в рот содержимое стопки. Обожгло глотку, слезы брызнули из глаз, и приятное тепло разлилось по всему организму.

-Ничего, без него справились. Вы все и так хорошо помогли, спасибо большое. Ритуалка рассрочку дала, рассчитаемся.

Правду говорят, что стоит только умереть. Понеслись денечки, только успевай, зачеркивай числа на календаре. Перед сороковинами даже и звонить не стала Таня брату. Что толку звонить? Не дите малое, сам знает, ехать или нет.

И сороковой день без Феди отвели, справились. Немного людей было, только близкие. Помянули мать дома, посидели, да разошлись.

А тут, через пару дней после сороковин аж вздрогнула Таня, когда увидела, что Федя сам звонит. Удивилась конечно, ответила.

Обрадовал братец, что домой едет, мол встречай меня , выбрался наконец. Я мол приеду как раз к обеду, на могилки сразу хочу, а потом на поминки. Подготовься там, кафе закажи. Меня с вокзала заберешь, чтобы время не терять.

Усмехнулась Татьяна, но ничего не сказала. Очухался братик, на поминки едет.

Уж как убивался Федор на могилке у матери! У редких посетителей аж кровь в жилах стыла, когда видели они этого взрослого мужчину, который плакал так искренне, показывая всем свое большое горе. Винил себя Федя, ругал, что не смог приехать раньше, да просил у матери прощения.

А потом, едва выйдя за ворота кладбища так же быстро успокоился, вытер слезы заранее подготовленным платочком, да вздохнул облегченно.

-Ну все, можно и помянуть мать, Танька. Я голодный, как волк.

Таня, которая ещё и с поминок не отошла, да с утра опять готовила и снова валилась с ног согласно кивнула.

Когда подъехали к дому матери Федор недовольно нахмурился, мол чего мы сюда? В кафе- то во сколько?

-А ты денег на кафе давал? На выходных сорок дней было, Федя. Без тебя и похоронили, и помянули. Ты бы хоть в календарь заглянул, да подсчитал.

Пришли родственники. Неспешно вели беседы. Больше конечно Федя говорил. Рассказывал, как живёт, про работу свою говорил, про жену, про детей. Рассуждал о том, что ему там гораздо труднее, всё из магазина, дороговизна страшная. Мол это вы тут на всём готовеньком, овощи, мясо, всё своё.

Уже потом, когда начали расходиться гости, и Таня, перемыв посуду тоже засобиралась домой сказал Федя, мол сядь, сестра, хоть поговорим с тобой.

Опять завёл разговоры о том, что дорого всё кругом, денег не хватает, что вложились они в новостройку, платят уйму денег, но квартира будет хорошая, большая, с парковкой, улучшенная планировка, с красивым видом из окна. Что сейчас прокатал он деньги, много, но приехал и к матери, точнее к тому, что от неё осталось, к земельному холмику, к ней, Таньке.

Таня слушала его молча, не перебивая. Слушала, а сама думала о том, что ей завтра на работу, что устала она, что сил ни на что нет, что скоро зарплата будет, и внесут они с мужем последний платёж в ритуалку, а там пора и памятник заказывать, чтобы весной установить. Памятник Таня уже выбрала, хороший, не хуже, чем у людей… Так, за своими мыслями отключилась Таня, потеряла нить разговора, и только смотрела на брата да кивала, что тот китайский болванчик.

— Что молчишь, Таня? Я считаю, что так справедливо будет, по совести.

-Что справедливо, Федя? Прости, задумалась.

Видно было, что недоволен Федор. Аж желваки заиграли, когда на сестру смотрел. Выдохнул мужчина, и повторил то, что сказал только что.

-Дом говорю материн продавать надо, Танька. Я сюда точно не вернусь, у тебя есть жилье, поэтому продавать и точка.

-Так я и не против, Федя. Только по закону рано еще, срок не подошел.

-Так подождем, что уж там. Только я говорю, что справедливо будет, если мне этот дом достанется. Я младший в семье, значит я и наследник. Тебе отец квартиру оставил, так что по совести будет, если дом моим будет.

Аж смешно стало Тане. То ли все то, что накопилось со дня смерти матери вылилось этим истерическим смехом, то ли просто устала она, а только хохотала Таня так, что аж живот скололо.

-Наследник говоришь, Федя? А где же ты был, наследник, когда мать ждала тебя, пока на своих ногах ходила? Где ты был, когда слегла она, а ждать тебя не переставала? Где ты был, когда хоронила я мать, одна, без твоей сыновьей помощи? Где ты был, когда обеды поминальные без тебя проходили? А я- то думаю, что это ты сейчас заявился? Наследство делить приехал? Молодец, что сказать? Только не откажусь я от своей доли, Федя, даже не надейся. А то, что отец мой квартиру мне оставил- так то мой отец, к тебе он отношения не имеет.

Злился Федя, ругался, стыдил сестру свою старшую, мол и не стыдно тебе такой мелочной быть? Все у тебя есть, а в дом этот вцепилась. И вообще, мать всегда говорила, что мой это дом!

-Говорила, Федя, говорила. Только не оформила, как положено. Нет завещания, значит оба мы наследники. Ты сын, я дочь.

Молча оделась Таня, да вышла на улицу. Совсем расхотелось ей разговаривать с братом. Жаль, что муж на смене, уж он бы сейчас такую взбучку ему устроил! А ведь говорил муж, чтобы не старалась, не наготавливала, мол дался он тебе, такой брат.

Какой бы ни был, а другого нет, и не будет…

Уже потом, когда отошла немного Таня стала думать, может и правда уступить Федору? Пусть вступает сам в наследство, ничего ей не надо.

Федор тоже времени даром не терял. По всей родне прошелся, всем да каждому пожаловался, какая Танька мелочная да неблагодарная.

Янка пришла к Тане вечером, и с порога заявила, что вот если сейчас сдастся Танька, пойдет на поводу у Федора, то будет полной дурой. Не заслужил он ничего, так что все по закону, все пополам.

И муж, и дядька с тетей, и знакомые, все на сторону Тани встали. Ничего себе, каков гусь! Как расходы- так Танька плати, а как наследство- так откажись?

В положенный срок продали дом, и Федор навсегда вычеркнул сестру из своей жизни, напоследок сказав ей, что таких жадных жаб еще не встречал. Мол я думал, что мы по человечески все решим, по совести, а ты- крохоборка. Знаешь же, как мне тяжело, могла бы и отказаться от своей доли.

Иногда Таня думает, что была не права, и откажись она от своей доли может и общалась бы с братом, а потом вспомнит, что и до этого не были они близки, вздохнет, да успокоится. Не было брата, и такого не надо.

Автор: Язва Алтайская.