Он был прав, конечно. Но Ульяна не могла так поступить ни с Васей, ни с мамой.

Утром, пока Рома был в душе, в дверь внезапно позвонили. Ульяна накинула халат и тапочки, подошла к двери. Посмотрела в глазок – какая-то женщина, тоже в халате.

— Кто там? – громко спросила Ульяна.

— Это я, тетя Тома! Бабушке опять стало плохо!

Ульяна обернулась на ванную комнату – вода там еще шумела. Она запахнула халат и открыла дверь.

Женщина посмотрела на нее с недоумением.

— А где Лена? – спросила она.

— Какая Лена?

— Обычная. Она же тут живет, нет? – женщина посмотрела на номер квартиры. – Она позавчера помогала нам скорую вызвать, а ее муж до машины бабушку довел. Вы кто?

Словно ледяным душем обдало. Почему-то Ульяна сразу все поняла. И женщина эта поняла, потому что жутко смутилась, забормотала что-то и поспешила скрыться.

Хорошо, что чемодан она вчера не разобрала. Устраивать драму ей совсем не хотелось. Поэтому Ульяна позвонила Натке и попросилась пожить у нее. Пока Рома был в душе, собрала второй чемодан. Когда он вышел, сухо сообщила, что все знает. И уехала.

Рома даже не пытался сделать вид, что не понимает, о чем она. Хотя это и к лучшему – зачем унижать ее бессмысленной ложью? Теперь стало понятно, почему он больше не говорил, что любит ее.

У Натки было шумно, дети у нее получились такие же, как и сама Натка, просто неугомонные. Ульяне выделили комнату со старшей девочкой, которая целыми днями смотрела ролики в телефоне. Чтобы хоть как-то отвлечься, Ульяна достала коробку и принялась разбирать документы. Многое из этого можно было выбросить. Или вообще все.

Случайно в руки ей попали истертые тетрадные листки. Ульяна не сразу узнала свой почерк, а когда узнала, сердце ее ударилось так, словно сорвалось с крючка и полетело вниз.

Это были ее песни. Те, что мама отказывалась слушать. Ульяна скользила глазами по строчкам и удивлялась – вовсе они не такие плохие, как ей помнилось. На лист упала капля, потом еще одна, и выцветшие чернила принялись растекаться. Она вытерла лицо рукой и достала из коробки стопку фотоснимков.

На них в основном была мама. Красивая, с блестящими сережками в ушах. А на двух была Ульяна. На сцене в школе, видимо, Анвар снимал и распечатал фотографии для мамы. На одной из них Ульяна заметила Алика – тот был еще совсем мелким. И почему-то вспомнила его улыбку. Где-то же эта визитка, которую он дал ей тогда в поезде? Порывшись в карманах, Ульяна достала ее и вспомнила, что хотела сходить туда с Ромой. Сердце сжалось. Но тут же она вспомнила и другое – слова Алика и краску, залившую его щеки. А что, пусть Рома не думает, что она никому не нужна! Она, между прочим, молодым музыкантам нравится – так вот, Ромочка!

В пятницу после работы, вместо того чтобы вернуться в шумную квартиру Натки, Ульяна поехала в ресторан. Столик забронировать она забыла, но ей повезло – был один свободный, правда, далеко от сцены. Но так даже лучше. Она заказала чашку кофе и десерт с причудливым названием и принялась ждать.

Когда музыканты появились на сцене, она не сразу узнала Алика. А когда узнала, улыбнулась – ему так шли и костюм, и саксофон. Но стоило солистке начать петь, как Алик тут же вылетел у нее из головы: этот голос уносил куда-то далеко, не то в прошлое, не то в совсем другую жизнь, которая если и случилось, то не с ней, не с Ульяной.

У девушки были длинные темные волосы, уложенные голливудской волной, изящную фигуру подчеркивало малиновое платье с открытыми плечами. Она была такой ослепительной, эта девушка, и так хорошо пела, что Ульяна, глянув на свое блеклое голубое платье, почувствовала себя такой никчемной, что слезы выступили на глазах. Кто она? Обычная офисная работница, пусть и с высоким окладом. А ведь она когда-то мечтала вот так стоять на сцене и петь, и чтобы весь зал так же замирал в немом восхищении, и чтобы в сердце так же рождались неясные образы, вызывающие ощущения полета и вдохновения. И чего она себе придумала, разве Алик посмотрит на нее, когда рядом такая шикарная девушка?

Ульяне захотелось встать и уйти, но она никак не могла найти глазами официанта. А потом, когда он сам появился возле ее столика, не смогла выдавить ни звука, потому что девушка начала петь еще более прекрасную песню, от которой Ульяне хотелось не то плакать, не то смеяться.

Она просидела до антракта. И тут ее ждало новое потрясение – из-за столика недалеко от сцены поднялась круглолицая девушка с длинными волосами, заплетенными в косу, и, выставив вперед беременный живот, вручила Алику букет, а он нежно взял ее за руки и принялся что-то говорить, улыбаясь и посматривая на живот. Получается, Ульяна вдвойне ошиблась, потому что, кроме прекрасной солистки, у него была еще и юная жена (хотя кольца она на его пальце не заметила), которая вдобавок ко всему ждет ребенка.

Рассчитавшись за кофе и десерт, Ульяна чуть ли не бегом покинула этот ресторан, который вызвал в ней больше эмоций, чем похороны матери и предательство Ромы вместе взятые. По дороге к Наткиной квартире Ульяна думала, почему так, и, в конце концов, призналась себе – потому что там она поняла, что мечты ее юности не сбылись, и уже никогда не сбудутся. А этим она словно бы предавала саму себя, и хотя ей нравилась собственная жизнь до недавнего времени, теперь она казалась сплошной нелепой ошибкой.

Алик позвонил ей на следующий день, но Ульяна не взяла трубку. Ей было стыдно, словно Алик мог прочитать её мысли, и когда он позвонил еще раз, она отключила звук и перевернула телефон.

Больше он не звонил. Ей вообще никто не звонил, даже у Натки такая потребность отпала, ведь теперь они виделись каждый день. Ульяна собиралась съехать, но никак не могла найти подходящую квартиру. Да и подруга уговаривала ее не спешить, и Ульяна смалодушничала – остаться сейчас одной было страшно.

Так прошел месяц. Потом еще один. Только на третий она остановила свой выбор на небольшой квартирке рядом с работой. Натка вроде расстроилась, но Ульяна была уверена – в глубине души вздохнула с облегчением, все же чужой человек в доме никого не радует. Ее вот не радовали чужие люди. Раньше. А теперь, оставшись в одиночестве после трех лет совместной жизни с Ромой (они старались не замечать друг друга на работе, и делали это мастерски, за два месяца говорили всего раза три), Ульяна чувствовала себя не в своей тарелке и готова была поговорить с кем угодно, с любым прохожим на улице.

В первую ночь уснуть она не смогла. Долго крутилась в постели, вся измучившись, пошла на кухню. Вскипятила чайник, вспомнила, что не купила молотого кофе, но нашла в шкафу забытую банку растворимого. Наблюдая, как молоко завитками окрашивает темную кофейную воду в светлый, она задумчиво проговаривала про себя рифмующиеся фразы. Перед глазами почему-то стояла та девушка в малиновом платье, на месте которой в какой-то другой жизни могла быть Ульяна. Взяв с подоконника простой карандаш, она записала пришедшие на ум строки на газетном листе.

Уснула Ульяна под утро, переписав начисто придуманную песню под названием «Другая жизнь». Сначала неуверенно, а потом, совсем отпуская голос, она спела ее в ночной тиши, надеясь, что слышимость в этом новом доме не такая хорошая, и соседи не крутят пальцем у виска, раздумывая, кому это пришло в голову петь в пять часов утра.

А через два дня ей позвонил Вася. Ульяна не сразу его узнала – голос звучал приглушенно, словно он говорил сквозь плотную шерстяную шапку.

— Уля… Я в больницу попал. Инфаркт, представляешь? Я ведь никогда на сердце не жаловался, никогда…

Он закашлялся, помолчал. И сказал вдруг:

— Я завещание хочу написать. Но не знаю, как это все оформить, понимаешь? Доча, приезжай, а? А то не по-людски будет, если я умру, и родственнички мои квартиру оттяпают.

И Уля поехала. Не потому, что ей так уж нужна была эта квартира. Просто ей хотелось, чтобы ее еще хотя бы раз кто-нибудь назвал «доча»…

На этот раз полка была нижняя, а соседками оказались бабушка с двумя внучками, так что Ульяна решила, что точно сможет спокойно проспать всю дорогу. Только бы чая выпить – горло что-то саднило. И когда она пошла с кружкой за кипятком, ее взгляд зацепился за знакомую шевелюру… Алик.

Он подскочил, залился краской, открыл рот, чтобы что-то сказать и снова закрыл. Ульяна вспомнила его беременную жену и решила – ну что она как маленькая?

— Привет! – широко улыбнулась она. – Что-то мы с тобой только в поезде и встречаемся.

Его напряженное лицо расслабилось, и Алик тоже широко улыбнулся.

Пришлось пить чай вместе. Они говорили так, ни о чем, не упоминая тот вечер – Ульяна не была уверена, что он ее заметил за дальним столиком, и поэтому решила не трогать эту тему.

Но Алик заговорил сам. Он опустил глаза, рассматривая свои длинные аккуратные пальцы и тихо спросил:

— Тебе не понравился концерт, да?

Ульяна не знала, что сказать, и Алик поднял на нее умоляющие глаза.

— Ты ушла после первого отделения. Я так расстроился, что сфальшивил два раза, Ирка меня потом чуть не убила.

«Интересно, Ирка – это жена или солистка? – подумала Ульяна. – Наверное, солистка. Эта вон как на него смотрела, такие не ругаются».

А вслух сказала:

— Очень понравился. Просто мне бежать надо было. Дела.

— Правда? – обрадовался он, но тут же сник. – Я звонил тебе, но ты так и не взяла трубку.

— Дела, – повторила Ульяна, беспомощно разведя руки, и добавила, чтобы хоть как-то оправдаться. – Мне так понравилось, что я даже песню придумала. Ну, такую, в вашем стиле.

И покраснела. Ну, зачем она это сказала!

— Ух ты! – протянул Алик. – Споешь? Ну, пожалуйста!

— Ну не здесь же!

— Почему?

— Потому. Я же не певица.

Он только пожал плечами. Повисло неловкое молчание, которое нарушил сам Алик. Он достал телефон, нашёл там что-то и протянул Ульяне.

— У меня племянник родился. Уже пятый! Папа сказал, что его наверняка прокляли. Внучек он, похоже, не дождется.

На снимке была та самая девушка с длинной косой, которая одной рукой держала крошечного ребенка с желтоватой кожей, а второй делала селфи.

— В больнице еще, – пояснил Алик. – Раньше времени родила. Артём там с ума сходит. Мама хочет поехать к ним, но одна боится, вот я и еду, чтобы сопроводить ее.

Так глупо Ульяна себя давно не чувствовала. С одной стороны, ей было смешно, что она сразу решила, будто эта девушка – его жена. А с другой стороны, отчаянно стыдно, что она из-за этого так расстроилась. Что она, действительно собралась закрутить с ним роман?

— Поздравляю. Ну, когда-нибудь и получится в вашем семействе девочка, – добавила она.

Алик кивнул.

— Надеюсь. Все братья уже женились, один я остался. Маме говорю, что ищу девушку, у которой в роду не было пацанов.

Ульяна вспомнила мамины слова про то, что она, Ульяна – пятая в поколении единственная дочь по женской линии. Но вслух этого не сказала. Вместо этого рассказала про квартиру и про Васю, который попросил помочь её оформить завещание.

На вокзале Алика встречал отец. Он сразу узнал Ульяну, обрадовался, принялся обнимать и расспрашивать о жизни. Поинтересовался, не надо ли куда подвезти. Алик перебил его и сказал:

— Па, забери мой чемодан, а я с Ульяной до больницы съезжу, у нее там отчим после инфаркта лежит. А потом мы к дяде Боре – им консультация нотариуса нужна. Маме скажи, что я вечером буду.

Анвар посмотрел на Ульяну совсем иначе, удивленно и заинтересованно одновременно, после чего прищелкнул языком, подмигнул ей и сказал:

— А чего только твой – пусть Ульяна у нас поживет, дом большой! А то что ей там одной в квартире… Любаша счастлива будет, у нас давно гостей не было, разъехались все, Сенька только вон с нами и живет.

Ульяна попыталась отговориться, но Алик взял ее чемодан, протянул отцу и произнес:

— И то верно. Ладно, маме только накажи, чтобы она пир горой не устраивала, а то, как обычно…

После чего взял Ульяну за руку, улыбнулся ей и сказал:

— Пошли, прокатимся на автобусе? До больницы тут всего пять остановок…

Автор: Здравствуй, грусть!